За плечами Кирилла Гребенщикова работа в Театре имени Станиславского, «Школе драматического искусства», антрепризные спектакли. В его фильмографии более 70 ролей, среди которых «Тест на беременность», «Анатомия сердца», «Анна Каренина. История Вронского» и многие другие. А недавно актер получил приглашение в Театр Наций в новую постановку «Терминал 3», на одну из главных ролей...
Меня позвал не театр, а режиссер Никита Кобелев. Лет пять назад мы с ним записывали на радио раннюю пьесу Вампилова «Воронья роща». Он мне позвонил и предложил сыграть в его спектакле по пьесе шведского драматурга Ларса Нурена, которого много ставят в Европе. Не могу сказать, что история меня захватила при первом чтении. Уже потом на репетициях с помощью режиссера я стал видеть красоту построения, понял, как прописаны человеческие отношения, и это понемногу меня увлекло. Считается, что любому актеру очень престижно оказаться в Театре Наций, — узнав об этом, все начинают тебя поздравлять, только потом, может быть, спросят: «А что ты играешь?» Мне приятно, с одной стороны, а с другой стороны, я к этому спокойно отношусь.
Этот камерный спектакль идет на Малой сцене. В Театре Наций очень регламентированное расписание, оно составляется за несколько месяцев. Спектакль идет два-три раза в месяц серией, как правило, три дня подряд.
А что касается пьесы... Это история, с одной стороны, очень реалистическая, с другой стороны, метафорическая. На сцене аскетичные декорации: два зеркальных пространства разделены полосой на полу. Одинаковые стулья, кушетки, даже часы висят одинаковые, только показывают разное время. Две пары: молодая пара, которая приехала на роды, а другая — пришла на опознание сына, покончившего с собой. В какой-то момент становится понятно, что это одни и те же люди, только с разницей в 20 лет.
Играть это по-актерски очень интересно. Представляете, надо за час (а это не так много для актера) компактно прожить всю историю, которая происходит в реальном времени. Когда интересно актеру, интересно и публике...
— Вы ведь из актерской семьи, значит ли это, что обречены были стать артистом?
— Не могу сказать, что вырос за кулисами, хотя и отец, Юрий Гребенщиков, и мама, Наталия Орлова, были актерами Театра Станиславского. Когда ты растешь в семье, ты не думаешь: «А какая у родителей профессия?» Главное, чтобы семья была дружная! Как и все дети, я боялся: а вдруг они поругаются? А вдруг умрут? Или разведутся? Ты их просто любишь, и все! Другое дело, что родители-актеры, как правило, целыми днями пропадают в театре. Если со мной не могла остаться бабушка, меня брали с собой на вечерний спектакль. Больше всего за кулисами мне нравилось вертеться у бутафоров. Рассматривать посуду, мебель, оружие было гораздо интереснее, чем наблюдать за тем, как люди играют на сцене. Это были 70-е годы, Театр Станиславского был среднеарифметическим театром. Но, придя туда на любой спектакль, ты мог встретить в коридоре Эммануила Виторгана, Аллу Балтер, Людмилу Полякову, Сергея Шакурова, Георгия Буркова, Альберта Филозова, Майю Менглет.
Дома у нас не ставилось каких-то домашних спектаклей, никто не декламировал стихов, не пели под гитару. Не помню богемных посиделок, хотя круг общения родителей был достаточно широк. Случайных людей или, как говорится, «полезных» не было. К нам приходили настоящие друзья: Алина Станиславовна Покровская с мужем Германом Юшко, Алла Балтер с Эммануилом Виторганом, актриса Театра Советской армии Ольга Дзисько и ее муж Игорь Витальевич Попов, театральный художник. Узкий круг, который годами не менялся...
