С Катей Климовой во «Влюбленных женщинах» случилось иначе. Познакомились, пожали друг другу руки:
— Максим.
— Катя.
И тут же пошли сниматься в сцене, где я срываю с нее одежду, чулки. Вот здесь было тяжело, cыграл исключительно на силе воли. Скажу честно: не люблю постельные сцены, для меня это труд. Лучше по стройке с пистолетом побегать. Параллельно с Климовой играли брата и сестру в сериале «По законам военного времени». Второй сезон мне даже понравился, сделал там все что хотел, а в третий меня не пригласили.
— Почему?
— Иногда позволяю себе говорить продюсерам правду, а они этого не любят. Могу напомнить: «Пошел шестой час переработки, люди устали!» Мотнусь в ближайший магазин, выставлю на площадку ящик мандаринов.
К слову, в обед Катя Климова тоже посылала кого-то купить сала, колбасы. Наделает бутербродов, дополнительно накормит группу, несмотря на то что нам привозили «кинокорм». Я обратил на это внимание и взял с нее пример. Катя умничка: обаятельная, женственная, с ней всегда комфортно — как и с Александром Васильевичем Панкратовым-Черным, Женей Воловенко.
— А как быть, если партнерша не вызывает симпатии, а вам с ней играть любовь?
— Я испытал в жизни много эмоций по поводу женщин, влюбленностей, симпатий, увлечений, есть что подложить. Всегда начинаю с нормальных человеческих отношений, стараюсь, чтобы партнерше в кадре было комфортно. Все в мире крутится вокруг женщины — если ей комфортно, она оживает, у нее глазки светятся. За этот светик цепляешься, и вдруг возникает живая сцена. Если на пять серий есть хоть один такой эпизод, жизнь в кадре прожита не зря.
Я не капризный человек и не отношусь к себе серьезно. Как уже отмечал, не так много еще понял в профессии, не сыграл свою роль, есть лишь отдельные сцены, за которые не стыдно. Если перестану наконец соглашаться на компромиссы, сделаю в профессии что-то стоящее. За каждый компромисс жизнь меня бьет. Физическую боль пережить можно, тяжело пережить стыд.
— Как проявляют себя ваши поклонники и поклонницы?
— У меня их нет. Есть «Инстаграм*», из плена которого не могу вырваться. Завел, чтобы рекламировать свои проекты. Второй год не складывается с выпуском нового спектакля.
Вообще, не люблю что-то произносить вслух, потому что бит жизнью. Вот как-то упомянул, что полгода провел в монастыре, где моим послушанием было месить тесто для хлеба — работенка, скажу вам, не для слабаков, — теперь все уверены, что рано или поздно собираюсь туда уйти. Не терплю пустопорожних разговоров. Про веру лучше молчать. Сделал доброе дело — промолчи, дал кому-то милостыню — промолчи. Только что-то напланирую, как Господь дает подзатыльник!
Когда тебе за полтинник, поздно совершать плохие поступки, от этого карма портится. А у меня дети, ответственность.
