Переживает. И она тоже думала о нем, ведь новый артист ей нравился…
Жженов попал в Норильск после Магадана, и этот город оказался последним пунктом его ссыльной эпопеи, которая длилась на момент встречи с мамой уже 13 лет. А Ирина Махаева была там вольнонаемной актрисой: директор Заполярного театра лично приехал к ней на Урал, где она тогда работала, чтобы пригласить в Норильск. Главные роли, высокая зарплата... И молодая актриса согласилась на эту авантюру, словно предчувствуя, что на Крайнем Севере ее ждет неожиданный поворот судьбы… Выйти замуж за заключенного в то время означало разделить с ним его незавидное положение. Но ссыльнопоселенец Жженов зря сомневался — Ирочка не испугалась.
Она вообще была храброй, веселой и доверчивой девушкой. Она полюбила…
Кстати, это было уже не первое предложение руки и сердца от ссыльного… До этого к маме сватался армянин Армен Форманянц, который родился и вырос в Париже, решил вернуться на историческую родину — и тут же был отправлен по этапу. В Норильске выпускник Сорбонны служил пожарным в театре, часто бывал на маминых спектаклях и безумно влюбился. «Через 10 месяцев кончается мой срок. Вам здесь не место. Я заклинаю вас уехать со мной в Москву. У вас будет все!» — умолял зэк-парижанин мою маму. Но Ирочка Махаева не ответила на его чувства…
В Заполярном театре по иронии гулаговской судьбы собрались лучшие артисты всего Союза. Ухаживал за мамой такой же вольнонаемный актер Кеша Смоктуновский.
Он побывал в немецком плену, поэтому был уверен, что его рано или поздно посадят… И сам упредил эту возможность, отправившись в Заполярье. Уже на Большой земле он встретит свою любовь — Суламифь Михайловну, Соломку, ставшую для него единственной на всю жизнь… А Ирина Махаева отдала свое сердце Жженову, что не помешало Смоктуновскому подружиться с соперником. Георгий Степанович ему помогал: сам подрабатывал в Норильске детским фотографом и научил этому делу Иннокентия. И после возвращения в Ленинград они встречались семьями, снимались вместе.
Мама сначала не знала, что ее подругу в том же спектакле «Близкое» играет бывшая супруга Жженова. Лидия Воронцова и Георгий познакомились еще в Магаданском театре, объединенные общей горькой судьбой — оба из Ленинграда, оба были безвинно репрессированы.
Но прожили вместе всего год. Разошлись по характерной для папы причине: он во всех обстоятельствах умудрялся быть любимцем женщин и их большим любителем. Лидия Владимировна узнала, что у Жоры появилось увлечение на стороне, и спросила: «Какие гарантии, что это не повторится?» А супруг ей честно ответил: «Гарантировать такого не могу». В Норильск их переправили отдельно: сначала ее, потом его. А на долю их дочери Алены выпали тяжкие испытания… Она оказалась разлучена с родителями, попала в приют-распределитель, откуда ее потом увезла бабушка... К счастью, Лидия Воронцова встретила второго мужа — Сергея Прокопьевича Таежного, который был инженером, коммунистом и занимал в Норильске крупный начальственный пост.
Тогда власти поставили перед ним вопрос ребром: или ссыльная жена, или партия и работа. И он предпочел любимую женщину, потеряв все! Таких мужчин, как Сергей Прокопьевич, я больше в жизни не встречала. После реабилитации Воронцовой они уехали в Ригу, где моя старшая сестра Алена живет по сей день. Мы дружим и общаемся. Я с огромным уважением отношусь к ее семье. Это родные мне люди, для которых и я не чужая… Когда мои родители переехали в Ленинград, Алену летом отправляли к ним в гости — общаться с отцом, хотел он этого или нет. Так что волей-неволей отношения между папой и его старшей дочерью стали близкими. Но перед мамой Алены Жженов вины не чувствовал. Все-таки для Лидии Воронцовой этот союз оказался не таким фатальным, как для моей мамы… Ирочка Махаева была юна и неопытна (на 10 лет моложе Георгия), но обладала многими женскими добродетелями.
