Беременность проходила очень тяжело. Под Новый год меня отвезли в больницу с кровотечением. Срок был еще маленький — три месяца. Тогда многие беременные девчонки специально пили таблетки, чтобы спровоцировать кровотечение, и шли на аборт. Меня в больнице поначалу тоже в этом заподозрили. Но потом врач поняла, что я рыдаю не притворно и очень хочу сохранить ребенка, поэтому буквально завернула меня по дороге в хирургическое отделение.
Все девять месяцев была угроза выкидыша, и мне прописали строгий постельный режим. А меня как раз в это время позвали в аспирантуру, но с таким подтекстом, что, конечно, вряд ли дело выгорит, потому что я в своем состоянии и диплом-то написать не смогу.
У мужа еще до меня была пассия, которая работала в Ленинке.
И вот я говорю: «Звони своей бывшей. Мне нужны книги на дом. Буду писать диплом лежа».
Муж притащил все заказанные талмуды. И я написала шикарный диплом. Защитила его на шестом месяце.
В аспирантуру я поступала, когда до родов уже оставалось всего ничего. Народ, сидевший в аудитории, конечно, смотрел на меня косо — рожать пора, а я историю КПСС сдаю. Преподаватель, мужик старой партийной закалки, нет чтобы отпустить беременную женщину, у которой, кстати, красный диплом, давай меня гонять по датам: «Назовите года партийных съездов». Мама дорогая! Сколько человек сидело в аудитории, все замерли. Я покрылась потом: с датами у меня всегда был провал.
Я припомнила штук пять, и тут ребенок как начал бить ножками! А на мне кофта трикотажная, и было отчетливо видно, как живот ходуном ходит. Ну и преподаватель, увидев, как живот встал колом, а потом опал, смилостивился: «Ладно, все, иди отсюда...» Вот так я поступила в аспирантуру.
А летом родила Данилу. Мама к этому времени уже вышла на пенсию и стала заниматься внуком. Можно сказать, что свою жизнь она посвятила ему. Сейчас Данила уже окончил экономический факультет МГУ, магистратуру МГИМО, женился, у него свои дети…
Но еще до того, как мама вышла на пенсию, был период, когда я занималась ребенком совершенно одна. Муж снова уехал на заработки, и помочь мне было некому.
А у меня начался мастит. Хирург предупредил, что если разрезать под наркозом, молоко пропадет. Ну, говорю, тогда, значит, без наркоза…
Разрезали, перевязали, так и кормила Даню с перевязками. Помню, пришла с обходом участковый врач, я открыла ей дверь, так у нее глаза были как блюдца: у меня грудь перевязанная, из-под бинтов вата кровавая торчит, живот пленкой замотан — это я еще пресс качала и худела одновременно. И кроме того, щека огромная, распухшая — у меня флюс приключился. Картина очень запоминающаяся, в общем…
Питания детского не было, а Даня уже подрос, и ему надо было давать прикорм. И вот идет страшный ливень. А мне надо идти мясо искать. Но я мать ответственная, поэтому рванула в магазин с ребенком, невзирая ни на какие обстоятельства.
Обошла несколько магазинов — ничего нет, пустые полки. И вот наконец в какой-то кулинарии увидела обглоданный вонючий кусок. «Антрекот» называется. 37 копеек. Что делать? Я его купила, приволокла домой, запах от него исходил смертельный. Ну, пришлось сначала в уксусе вымыть, потом проварить, потом пропустить через мясорубку и протереть через сито. И ничего. Съел Даня это пюре…
…Когда сыну было три года, мы с мужем разошлись. Расставались ужасно. Он рыдал, я рыдала. Мы были очень привязаны друг к другу, но одновременно я понимала, что наша история закончилась. Я тогда уже встретила своего будущего второго мужа и сильно влюбилась.
Я вообще очень влюбчивая. От второго мужа ушла, потому что влюбилась в третьего.
А от третьего, потому что влюбилась в четвертого. Правда, надеюсь, что четвертый муж окажется и последним…
Когда мы встретились с Володей, мне было сорок два года. Все случилось стремительно. Я забеременела, вот тогда и треснул мой третий брак.
Третий муж, кстати, мне только что квартиру построил, европейский ремонт сделал. Мы и новоселье отпраздновали. В апреле это было. А в августе я ушла…
Забрала серебряную ложечку свою, еще из детства, я ее везде с собой носила, — и все.
Володя тоже ушел от жены и оставил ей шикарную квартиру.
Первое время мы ютились в съемной комнатенке, метров шесть квадратных, у метро «Аэропорт».
