Знакомый предложил поехать на экзотическую рыбалку в Доминикану. Убеждал: «Представь, Серега, Карибское море, яхта, негры с трещотками из кокосов... Приплывает целый косяк акул, и начинается война не на жизнь, а на смерть. Море вокруг становится красным от крови, крик, мат, пот. Бывает, акулы отъедают ловцам руки по локоть…»
Я засобирался. Оформил визу. Должен был вылететь через неделю после своего юбилея.
Шестьдесят как-никак, «круглая» дата, все видел, все испытал, а адреналиновый шок, говорят, кровь поляризует как ничто другое… Да вот не вышло у меня на доминиканских акул поохотиться: торопился, поскользнулся на обледенелом московском тротуаре, сломал лодыжку. Хотел придумать историю, как ребенка спас, — да в Интернете поклонницы все в минуту раструбили. Видать, своих «акул», российских, мне пока за глаза хватит…
«Желтая» пресса уже, наверное, толстенную картотеку завела на моих явных и мнимых фавориток. Спорить не буду, помните, у Шекспира: «Уж лучше грешным быть, чем грешным слыть…» Сплетни — сплетнями, а жена у меня одна — Татьяна, и эту женщину я ценю и люблю, как свою единственную суженую. Просто, как в любой другой среднестатистической семье, сказался «кризис среднего возраста».
Стукнуло мне пятьдесят, и «бес — в ребро»: начался «осенний марафон». А ханжой я никогда не был, что случилось — то случилось…
С Таней мы познакомились, когда я, студент четвертого курса Щукинского училища, «тертый калач», уже вовсю снимался. Мне — двадцать, ей — шестнадцать с копейками. Поехал на каникулах с друзьями на Пахру — на дачу Сандрика, сына Михаила Светлова, на лыжах кататься. Выходим как-то за дровами на улицу, а там две девушки щебечут — присели в сугроб с термосом, лыжи рядом стоят. Слово за слово, пригласили мы девушек погреться, а сами — на лыжню. Четыре часа катались, возвращаемся — а подружки все еще в доме, оказалось — прогульщицы, химию не выучили и рванули куда подальше. Сообща тогда обед какой-то сварганили.
Так и возник наш стихийный межклассовый роман. Через полтора года Таня стала моей женой.
Она тогда еще только в десятом классе училась. Красивая, смелая, беззаботная — уверенная в себе девчонка из «золотой молодежи». Мне товарищ в ухо шепчет: внучка Жукова и Василевского! А я в смысле патриотического образования — полный «валенок»: кто такие Жуков и Василевский, вспомнил лишь после многочисленных подсказок… Ведь не за маршальские погоны предков я Татьяну приметил.
Танина мама наши отношения поначалу, мягко говоря, «не приветствовала»: внучке двух маршалов жених полагался со статусом члена Политбюро, не меньше, а она выбрала какого-то беспородного актера – скандал! Проверяли меня досконально по всем позициям и по всем каналам.
Даже друга семьи Виталия Вульфа подключили — наводил обо мне справки. Я его как-то на «шпионаже» засек и говорю:
— Виталий Яковлевич, чем-то это, знаете ли, попахивает...
А он руками разводит: ну что делать, если дочь самого Жукова попросила? Воля — неволя! И в самом деле, как отказать женщине — кандидату юридических наук, да еще в области космического права, а теща моя, между прочим, объект особой гордости — мы дома ее называли за глаза «главная в ООН по советскому космосу». Посмеялись тогда над этой историей, да и никакого компромата Вульф на меня все равно не нашел, был я уже в то время жених весьма перспективный.
Таня — взыскательная, как и ее мать: если рассердится — вылитый маршал Жуков перед взятием Берлина.
