Но возиться с девочкой им не хотелось. Так Габриэль попала в мрачный монастырь в Обазине. Она тогда еще надеялась, что заточение временное и отец совсем скоро заберет ее отсюда. Не догадывалась, что ее бросили. «Вы не знаете, как больно жить с подобным ощущением — у тебя нет ничего своего, и ты можешь рассчитывать только на чью-то жалость. Клеймо сиротства — это как смертный приговор», — вспоминала она о времени в приюте.
Ощущение собственной ненужности, незначительности даже, останется с ней навсегда. Если Габриэль и удалось состояться в профессии (она боролась с комплексами, стремясь быть лучше, нравиться всем, стать примером для подражания, яркой звездой), то в личной жизни она проиграет по всем пунктам: не сумеет стать ни матерью, ни счастливой невестой, ни любимой женой, ни беззаботной любовницей...
Габриэль всегда ощущала себя заранее проигравшей. Удивительно, но много позже все образы прошлого станут для нее творческим сырьем, из которого Шанель будет черпать вдохновение. Так, знаменитые шляпки — не те ли самые подушки, под которыми она пряталась приютскими ночами? Ну а сам знаковый черный цвет — разве не истинный сокровенный тон самой жизни Габриэль Шанель?..
Мужчины… Они приходили на короткое время и растворялись в пространстве — в точности как ее отец. Неумолимо и навсегда. Порой ей казалось, что в них, какими бы разными они ни были, Габриэль всегда искала родные черты Альбера Шанеля. Хотя каким он был, могла лишь воображать.
Англичанин Артур Кейпел, которого друзья звали Бой, покорил ее сердце мгновенно. Зеленоглазый брюнет с изысканными манерами, владелец угольных шахт в Ньюкасле, хозяин собственной жизни, он с энтузиазмом поддержал желание юной девушки открыть свое дело — шляпную мастерскую. Он не рассмеялся, не нашел это вздорным, Габриэль была удивлена и польщена чуткостью и полным взаимопониманием, которое возникло практически сразу. Впрочем, ничего странного — Бой тоже помнил безрадостное сиротство, воспитывался в монашеском заведении, страдал от унижений... С младых лет он привык рассчитывать лишь на себя, прекрасно зная, что значит одиночество, сердцем чуял душевно уязвленных. В хрупкой черноглазой Габриэль он сразу заприметил существо «своей крови».
Они поселились вместе в холостяцкой квартире Боя на авеню Габриэль (какое роковое совпадение), он арендует под ее мастерскую бельэтаж на рю Камбон.
Чтобы любимая женщина смогла открыть свое дело, Бой взял кредит под ценные бумаги — это была авантюра, но он ни секунды не сомневался в том, что поступил правильно.
Идиллия продлилась недолго… Бой занялся политикой, у него появились амбиции, связи и статус секретаря британского отдела межсоюзнического комитета, готовившего Версальский мирный договор. Карьера неожиданно стала важнее личного счастья — и, как следствие, возникла необходимость заключить «правильный» брак со знатной дамой, дочерью барона. Да и палата лордов «одобрила» их союз.
Для Габриэль поступок мужчины, которому она так безмерно верила, был ударом. Но она забыла о гордости и продолжала встречаться с Боем: сильное чувство способно простить измену.
Бой скучает без любимой, в браке ему живется тяжело. Бывшие любовники регулярно видятся, подолгу гуляют в парке обнявшись, строят планы. Они уедут далеко-далеко, на край света, например в Египет. Там, где никто не будет их искать. Предстоящее Рождество Бой проведет с женой и сообщит ей о своем намерении развестись, так что Новый год они с Габриэль встретят вместе в Каннах. Там и договорились увидеться.
Но в заветную ночь она его так и не дождалась. На пути к Габриэль Бой попал в аварию. Машину занесло на скорости, она перевернулась в воздухе и рухнула плашмя на обледенелый асфальт...
Когда Габриэль примчалась к месту аварии, тела любимого там уже не было.
Его забрали в морг. Уехали и полицейские. На пустой дороге лежала лишь груда искореженного металла. Тихо падал снег. Она села на обочину и заплакала…
...За окном занимался рассвет. Над Венецией медленно вставало солнце. Сегодня они идут на «Петрушку», русский балет, поставленный другом Миси — Сергеем Дягилевым, а после — к нему в гости, на традиционный «чай с бубликами» и конфетами. «Если, конечно, нам достанется! И Сергей не съест в одиночку целую коробку, как это с ним часто бывает. Вот увидишь, ты будешь много смеяться», — вспомнила Габриэль обещание Миси. Она закрывает глаза и забывается коротким сном… А хотелось ли ей вновь научиться смеяться?
…Это стало настоящим душевным потрясением! Смешной человечек в колпаке с помпоном носился по сцене, издеваясь и потешаясь над всеми, — поколачивал жену, строил козни соседу, легко и обаятельно приканчивал своего очередного врага.
