Я не хотел причинять страдания людям, с которыми расставался, — сам от этого мучился. Но и выхода иного не видел…
Родители всегда предлагали мне дружественный лагерь: приглашали в гости, поддерживали. Когда я переживал очередной разрыв, они меня успокаивали — начинали перебирать недостатки моей прошлой жизни, чтобы стало легче.
Мы с Леной прожили этот период, не обсуждая, что происходит в тех отношениях. И начали все с нуля. На второй же день нашей совместной жизни выпало первое испытание — я сильно отравился, и Лена за мной ухаживала. С ней я научился легче смотреть на жизнь. Например, раньше слишком привязывался к вещам. Свой «Мерседес» я взял раздолбанным и сделал из него «конфетку»: перекрасил, перешил...
Ездил мало, а все гонорары за съемки вбухивал в машину. А Лена так легко уговорила меня его продать! Если на «Мерсе» появлялась царапина — я страдал так, будто заболел мой близкий родственник. Даже сильнее: родич выздоровеет, а машина может заглохнуть и больше не завестись! Заметив «травму» своего железного коня, я реально лил над ним горькие слезы. Лена шутит: «Твое настроение ходит вместе с тобой и распространяется на окружающих, как дихлофос».
Мы с Леной ревнуем постоянно: даже к тому времени, которое проводим не вместе. И никого не душит эта ревность. Расстояние между нами не может расти свыше 1000 миль — иначе душа выпрыгнет и побежит догонять мою любимую. Мы оба начинаем тосковать и писать месседжи.
С Леной воплотилась моя мечта побывать в Нью-Йорке. Мне казалось, что это другая планета. А она там уже была на гастролях с театром и однажды сказала мне: «Я загадала, что вернусь в Нью-Йорк с особенным для себя человеком». И мы вдвоем встретили там Новый год… На Тайм-сквер взорвался шар с конфетти, которое до нас долетело (и мы храним его до сих пор), гуляли в Центральном парке, где озера обнесены сеткой-рабицей, дивились на обилие бомжей в местном «Макдоналдсе», ели жареные каштаны… Потом полетели в Лас-Вегас, но города так и не увидели, даже в казино ни разу не играли. На этот раз заболела Лена, да так, что попала в местный госпиталь. Мы не расстроились: «Как еще почувствуем себя героями сериала «Скорая помощь»?» У нас сохранилась кипа фоток, где любимая вся опутана катетерами!
Ровно через год после нашего знакомства, 23 апреля, я сделал Лене предложение. Дома мы создали романтику в честь годовщины, зажгли свечи… Я волновался — это было не так легко, как казалось, а с Леной еще и превратилось в кокетливую игру. «Я хочу прожить с тобой всю жизнь…» — «И я тоже!» Достаю кольцо… «Это что, предложение?» — «Сначала обычно идет помолвка…» Я даже сентиментально сохранил на память о том моменте огарок свечи…
Мы стали планировать отпуск и решили не затягивать — совместить его со свадьбой. Подумали, что лучше всего это сделать в необычном месте, друзья посоветовали Гавайи. Но потом выяснилось, что там проводят только игровые церемонии. Мы же хотели, чтобы все было официально. И вот после долгих поисков в Интернете нашли потрясающую картинку: открытая терраса в башне над озером Гарда в Италии.
Изначально мы хотели, чтобы это был только наш день, и не говорили о свадьбе ни друзьям, ни родственникам. Надо было собрать кучу документов. И мы с Леной окунулись во всю эту бюрократию: специально приехали в Милан, чтобы получить в российском консульстве разрешение на свадьбу в Италии. Явились за минуту до назначенного времени и видим, что какая-то женщина ломится в здание, а сотрудник со списком ей жестко говорит: «Вы должны были прийти за 15 минут до встречи!» Было ощущение, будто мы случайно попали на чью-то казнь. Отверженная уходит вся в слезах, а мы готовы врать что угодно, только бы прорваться. На подгибающихся коленях подходим к этому человеку, он сурово смотрит то на нас, то в свою бумагу. И — повезло, как ни странно, пускают. А внутри встречают соотечественницы с таким видом, будто своим появлением мы нарушили их пищеварение.
