Сперва этот московский переулок называли Могильным — в честь прилегающего к местной церкви кладбища, потом он стал Пречистенским. В тридцатые превратился в улицу Островского: автор романа «Как закалялась сталь» прожил здесь почти два года. В 1947-м в этом районе произошло совершенно необычное для советской Москвы событие: на улице Островского построили частный дом на деньги и по проекту того, кто собирался в нем жить...
Дом номер 5А — славный двухэтажный желтенький особняк с садиком, обнесенным железной оградкой, — принадлежал пятикратному лауреату сталинских премий, создателю монумента «Рабочий и колхозница» Вере Мухиной, а к проекту, по слухам, приложил руку знаменитый неоклассицист Иван Жолтовский.
В былые времена здесь вполне могла бы обитать дворянская семья средней руки — особнячок выглядел уменьшенной копией домов, где прошло детство Мухиной.
Сперва семья Мухиной жила в родовом имении под Ригой, затем в Крыму, а после смерти отца Веры — в курском поместье, под присмотром опекавших ее дядюшек. Их купеческий род был очень богат, Мухины продавали на запад пшеницу, пеньку и лен.
Вера часто вспоминала детство: отца, фантазера и мецената, ведущего коммерцию с рискованным размахом и щедро тратящего деньги на людей искусства.
Игнатий Кузьмич был талантливым человеком, и если бы не семейное дело, из него мог бы выйти артист. Женился он по любви на бесприданнице, мать Веры умерла от чахотки, когда девочке не было и двух лет. Отец боялся, что у дочек тоже есть предрасположенность к туберкулезу, поэтому из Риги перевез их на юг, в Феодосию. Игнатий Мухин умер, когда Вере было 14 лет, с тех пор о ней с сестрой заботились дяди. Сестры воспитывались в родовом доме в Курске и слыли там красой и гордостью губернских балов. Когда дядюшки разрешили племянницам переехать в Москву, курские кавалеры загрустили — Вера и Мария были завидными невестами. В Москве Верочка занялась живописью и скульптурой, там у нее завязался первый в жизни роман: избранник был малым широкоплечим, словно медведь, но ей всегда нравились крупные мужчины…
Любовь оборвалась зимой, когда она отправилась на Рождество к родным в Кочаны.
В смоленском имении было очень весело, в числе прочих развлечений значились и катания на санках с ледяной горки: склон был крутым, и в конце пути, когда санки летели стрелой, их занесло — они помчались прямо на дерево... Последовал страшный удар, девушка решила, что у нее треснула голова, но боли почему-то не почувствовала. Поднесла руку к лицу и замерла от ужаса — носа не стало...
Окровавленную, с зажатой между чудом уцелевшими зубами губой, ее отвезли в уездную больницу — за восемнадцать дней Вера перенесла девять операций. В имение она приехала в бинтах, из дома тут же убрали все зеркала: родные боялись, что, увидев себя, бедняжка решится на самоубийство.
Когда бинты сняли, она пыталась поймать свое отражение, смотрясь в полированные лезвия ножниц. Некогда хорошенькое лицо покрывали шрамы, на Веру было страшно смотреть.
Вернувшись в Москву, 22-летняя Мухина переехала на другую квартиру и прекратила занятия: она боялась показываться на глаза старым знакомым. Прежде дядюшки отказывали ей в поездке в Париж: разве может барышня из приличной купеческой семьи жить одна в этом вертепе разврата? Для чего нашей Верочке заниматься скульптурой у какого-то Бурделя? Хорошие учителя есть и в России… Но теперь все изменилось: ее жалели, к тому же появилась и другая причина: знакомые врачи говорили, что в Париже ей могут спасти лицо.
