Прислонив саднящий затылок к спинке дивана и стягивая на голой груди разорванную кофточку, Джинн хохотала — до слез, до колик. Режиссер «Основного инстинкта» Пол Верховен терпеливо ждал окончания истерики: он не предупредил актрису-дебютантку, насколько откровенная сцена ей предстоит. Иначе эта красотка с копной каштановых волос и пухлыми детскими губами не согласилась бы сниматься...
Осенние деревья образуют над аллейкой желто-красный купол. Шины шуршат по опавшей листве. Лиланд трусит рядом с детским велосипедом, помогая сыну сохранять равновесие. Наконец он отпускает руки. «Смотри, я еду сам!» — кричит Август матери, которая снимает все на камеру. Джинн смеется. «Как жаль, что этого не видит мама!» — вырывается у нее, и глазок видоискателя заволакивает пеленой слез...
Лиланд подошел к жене, обнял за плечи. Ранняя внезапная смерть матери всегда была болезненной темой для Джинн, а сейчас застарелая боль назойливо возвращается: в июне актрисе исполнится сорок восемь — столько же было Сюзэнн, когда она умерла...
…В тот день Джинн подъехала к небольшому дому на окраине Тулсы в отличном настроении.
Она на несколько дней вырвалась в Оклахому со съемок триллера «Фирма», чтобы повидать маму. Джинн чуть не лопалась от новостей: главная, разумеется, — ее роман с актером Беном Стиллером, но съемки у Сидни Поллака и приглашение сыграть в комедии «Четыре свадьбы и одни похороны» тоже заслуживали обсуждения. Она торопилась сообщить матери, что наконец-то снимается в кино, которое не стыдно будет показывать малолетним и престарелым родственникам.
Недавно вышедший на экраны «Основной инстинкт», дебютный фильм Джинн, только усугубил скептическое отношение Сюзэнн к профессии, которую выбрала ее дочь, и та не могла придумать, что возразить. Сама Джинн видела картину полностью лишь на премьере, после чего решила никогда больше ее не смотреть и ни за что на свете не допустить, чтобы фильм Верховена попался на глаза обожаемой бабушке.
Пока старушка знала только, что внучка прославилась, но не знала чем. Посмотри Джинн-старшая нашумевший триллер, вывод был бы однозначный: в Голливуде Джинн-младшая только и делает, что демонстрирует всему миру, что у нее под юбкой!
Джинн помнила, как до ее отъезда в престижную нью-йоркскую школу актерского мастерства «Джулиард» на отделение драматического искусства, они с матерью спорили на кухоньке, где сладко пахло домашним печеньем.
— Тяга к творчеству у тебя от отца, — говорила Сюзэнн. — Я приветствую артистическое самовыражение как хобби, но пример папы должен научить тебя, что зарабатывать на жизнь лучше чем-то иным.
Когда родители разошлись, Джинн была слишком мала, чтобы разбираться в причинах. Ее отец — гитарист группы «Gary Lewis & The Playboys» — ушел, но недалеко, жил тут же, в Тулсе...
— Чем, например? — спросила она.
— Ты могла бы выучиться на ортодонта.
Горячая печенюшка застыла на полпути к пухлым губам Джинн.
— Почему именно на ортодонта?
— Ты будешь получать хорошие деньги, помогая людям стать красивыми.
В этом высказывании была вся Сюзэнн, идеалистка и мечтательница. Возможно, кому-то из соседей она казалась странной из-за своих хипповских нарядов, длинных цветастых юбок, пестрых самодельных украшений-фенечек и гривы волос, не помнивших, когда к ним в последний раз прикасался парикмахер.
