Скандал вышел дикий, за нее вплотную взялся КГБ. Регина попыталась покончить с собой и попала в «Кащенко».
После того как она вышла из сумасшедшего дома, я взял ее на работу, одевал, обувал. Когда у нее начинался приступ, Регина выбрасывала одежду на улицу. Она считала, что недостойна носить хорошие вещи, и ходила в дрянном платьице. Чудесная, красивая женщина с трагической судьбой…
Третья попытка самоубийства оказалась удачной, никто не знает, где ее похоронили.
— Значит, перед вашими моделями открывалось необычное будущее: в некоторых из них влюблялись иностранцы, и они уезжали на Запад…
— Как правило, манекенщицы выходили за советских дипломатов и уезжали на Запад с ними.
Оно и понятно: наши девочки были с высшим образованием и могли заинтересовать кого угодно.
Взять хотя бы Валю Яшину. Замечательная блондинка, сорок восьмой размер, из хорошей семьи… К тому же они все были зрелыми женщинами, лет по 30—35, а не соплюшками.
— Ухаживали за ними, наверное, напропалую.
— Да конечно же! Как показ, так в зале всегда море букетов, Кобзон и Слава Федоров.
Однажды перед показом ко мне подошла приятельница-манекенщица.
«Славочка, — говорит, — в зале будет мой молодой человек. Я хотела бы выйти за него, скажи обо мне что-нибудь доброе!» И тут уж я постарался: «Поглядите, какая перед вами роскошная женщина, какие у нее красивые формы! Это наша лучшая манекенщица…»
Вскоре она вышла замуж за того мужика.
— Будем надеяться, что у них все сложилось хорошо. А как общение с манекенщицами сказалось на вашей семейной жизни?
— Истории вроде конкурса поцелуев повторялись довольно часто. Маришка терпела-терпела и в конце концов не выдержала.
Сейчас у нас замечательные отношения. Через много лет после развода мы с Маришкой встретились, поговорили.
Она пригласила меня в гости, пирожок испекла сладкий с грецкими орехами. Я всегда прихожу на ее день рождения, ее спектакли, она приходит на мои показы... Вот и все, другого общения у нас нет.
— Разрыв с женой вы перенесли легко?
— Нет, очень тяжело. Расставание с Маришкой совпало с глубоким внутренним кризисом. Тогда мы подружились с актером Малого театра Валерой Бабятинским — благодаря ему я и выстоял. Валера помог мне снять комнатку в населенной старушками коммуналке. Вместе с ним я делал костюмы, эскизы для фильма-спектакля «Портрет Дориана Грея».
А работал все это время в Доме моделей на Кузнецом Мосту...
— Новая женщина у вас после развода появилась?
— Да, у меня был гражданский брак. Инна, художник по трикотажу, очаровательная девчушка, пухленькая, аппетитная, находилась рядом со мной еще с институтских времен. Когда мы с Мариной развелись, она призналась мне в любви и сказала, что хочет за меня замуж. Но, знаете, когда все очень хорошо, бывает и плохо. Я начал страдать от обрушившегося на меня водопада непрошеной любви. Решив, что с меня хватит, сказал подруге все, что говорят в таких случаях, при этом стараясь ее не обидеть. Потом вышел на улицу, поймал такси и поехал домой. По дороге я попал в жуткую аварию.
Шофер по пути подсадил двух девчонок. Они стали к нему кадриться — и тут в нас въехал грузовик. Из машины меня вырезали автогеном, отвезли в больницу на Новослободской.
Очнувшись, я увидел Инну — понятия не имею, как она узнала, что со мной стряслось. Потом перед глазами все поплыло, и я вырубился. Десять дней был без сознания, в реанимации пролежал месяц. Инна приходила в больницу, ухаживала за мной. Маришка меня не навещала, а сыну ничего не сказали о случившемся — поэтому в больнице не было и его.
Мне тогда было очень, очень плохо — от гипса на ноге образовались пролежни. От лекарств открылась язва. Потом стало повеселее: меня перевели в другую горбольницу, язву лечил мой друг, очень хороший врач. Он положил меня в свой кабинет. Туда приходили его молодые коллеги, мы устраивали попойки, чаепития, я выпускал стенгазету… Никто не хотел, чтобы я выписывался. А когда это наконец произошло, Инна перебралась ко мне.
