А когда окрепнешь, обучишься чему надо — вернешься в колледж и отомстишь.
…Это была не шутка и не слова утешения. Когда начальный курс тренировок был закончен и пришло время вернуться в колледж, отец отправился вместе с Патриком. В кабинете директора Каллахана Суэйзи-старший заявил: «Вы немедленно вызываете в спортивный зал пятерых негодяев, и каждый из них должен сразиться с Патриком. Один на один, по очереди. Зрители и болельщики приветствуются».
Каллахан счел предложение вполне уместным с воспитательной точки зрения — ведь историю избиения Патрика обсуждал весь район, она даже попала в местную газету.
— Парни считают себя крутыми — что ж, они могут нам всем это доказать, но исключительно в условиях честного боя, — заключил отец. — А не пятеро на одного.
О предстоящем поединке мгновенно стало известно всем в колледже, ребята рвались в спортивный зал, желая поглазеть на схватку Танцульки с первыми хулиганами.
Патрик по сей день помнит тот бой. Он стремительно вышел на середину зала, разминаясь и нанося быстрые удары невидимому противнику, как это делают профессиональные боксеры перед началом боя. Публика притихла. Прежде застенчивого, аккуратно причесанного и улыбчивого мальчика никто не узнавал. Сосредоточенный, агрессивный взгляд исподлобья, напряженная поза, сжатые кулаки — Патрик был готов атаковать и не допускал мысли о возможном поражении.
Под истошные вопли и свисты соучеников Танцулька дрался с пятерыми мальчишками и одержал верх.
Бой в спортивном зале стал поворотным — из Танцульки-дурилки он неожиданно для всех превратился в крутого парня, с которым отныне почитали за честь общаться все.
Хореографическое училище Хьюстона, которым руководила его мать Пэтси, в тот знойный август набирало учеников. Патрику 18 лет, он идеально сложен, упруг и дерзок. Признанный местный Казанова и лучший танцор школы сидит в дальнем конце зала, где приемная комиссия отсматривает поступающих, с нарочито кислой миной и отпускает обидные шуточки в адрес растерянных и стеснительных новичков. Никто не смеет сделать замечание местной звезде, а по совместительству еще и сыну директора.
Все в курсе — Патрик, если что, может здорово отлупить. О его тяжелой руке теперь ходят легенды. Да и выглядит он агрессивно. Может запросто раскидать шайку хулиганов, отжаться без передышки десятки раз подряд и блистательно исполнить любой, даже самый сложный танцевальный этюд. Учится он легко, и все в училище знают, что он «идет на звезду». Ему обещают стипендию в элитной балетной труппе Нью-Йорка Харкнесс. Поговаривают о том, что сам Барышников приглядывается к юному дарованию.
Неожиданно перед комиссией возникла очаровательная 15-летняя блондинка с огромными голубыми глазами и по-ученически точно исполнила небольшую сценку из «Раймонды». Лиза Ниеми недавно приехала в США из Финляндии (сократив фамилию «Хаапаниеми» до «Ниеми») и наивно призналась преподавателям в том, что мечтает «покорить здесь сцену» и влюблена в творчество американской балерины Гелси Керкленд.
Пэтси не спускала с девочки восхищенных глаз. Патрик очень хорошо знал свою мать: если ее глаза начинали ярко блестеть, это означало, что она уже строит долгосрочные постановочные планы и связывает их с юной финкой.
— Умница, — наконец сказала Пэтси. — Приступаешь к занятиям с завтрашнего дня.
Патрик в своем углу издевательски присвистнул. Когда девушка проходила мимо, она метнула на него ледяной взгляд и произнесла короткое: «Хамло».
Этого он никак не ожидал услышать от столь хрупкого создания. Патрик съежился от стыда — получить такой «комплимент» от новенькой, да еще публично ему, звезде школы…
Видно, эта симпатичная девчонка умеет за себя постоять... не то что он в ее возрасте.
…Лиза держала Патрика на расстоянии, явно давая понять, что не доверяет ему и если он рассчитывает на благосклонность, ему предстоит пройти основательную проверку на прочность. За Патриком пристально присматривали трое богатырей — Лизины старшие братья. Каждый раз, когда он перед свиданием заходил за девушкой, учиняли допрос, дотошно выясняя, куда они отправляются и в котором часу Патрик доставит Лизу к дверям дома и передаст в руки родителей. Двухметровые верзилы, похожие на северных викингов, недвусмысленно показывали «этому американцу»: они готовы на все, чтобы защитить свою сестру-худышку.
Девочка оказалась одаренной балериной и быстро стала любимой ученицей матери Патрика.
Та поручала ей ведущие партии и в один прекрасный день предложила Лизе и Патрику разучить па-де-де для выпускного экзамена. После первой репетиции, когда Патрик провожал девушку домой, она позволила себе сделать ему замечание:
— Знаешь, ты, конечно, великолепно танцуешь, техника отличная, но у тебя есть один недостаток, который все портит. Ты… гримасничаешь! Прыгнешь, присядешь, сделаешь фуэте — и тотчас же состроишь кривую рожу. Зачем? Это создает очень неприятное впечатление у тех, кто сидит в зале и любуется танцем.
Патрик растерянно пожал плечами.
