«Меня позвали на пробы на роль Лены в «Березку», а я читала и думала: «Но я же абсолютная Варя! Это я!» В итоге договорились, что пробовалась именно на Варю. И, пройдя три круга проб, получила заветную роль.
— Любовь Андреевна, видела вас в спектакле Театра Гоголя «Гроза. Искушение». Почему приняли предложение играть в этом театре?
— Я пришла на просмотр к Антону Юрьевичу Яковлеву, художественному руководителю Театра имени Гоголя, сильно истосковавшись по сцене. За три года до этого ушла из труппы Малого драматического театра в Санкт-Петербурге, переехала в Москву, и получилось, что сделала очень внушительный перерыв, ведь с 17 лет, со времен учебы в институте, без сцены не проводила ни одного года. Так вот за пару месяцев до показа Антону Юрьевичу у меня в голове начала звенеть одна мысль: «Хочу на сцену, снова хочу на сцену». Меня сопровождает стойкое убеждение, что все будет по судьбе, и почему-то я чувствовала, что нужный театр сам каким-то образом появится в моей жизни.
В тот момент я снималась в сериале «Лихорадка» Александра Касаткина, который уже можно посмотреть в интернете. Играла вирусолога, тонула в сценарии, над которым мы очень серьезно работали. Ведь тема создания вакцины от Эболы (в фильме она называется «N-бола») — это очень серьезно. Мы понимали, что среди зрителей нашего сериала будут и профессионалы, и люди с медицинским образованием тоже могут включить телевизор. Поэтому для меня было предельно важно, не получив медицинского образования, все-таки понимать все то, о чем я говорю в кадре, к каким терминам прибегаю, о каких процессах рассказываю коллегам-партнерам, также играющим медиков. Мне было нелегко, но это был труд в огромную радость, а отсутствие сна только добавляло правдоподобной усталости глазам. Это был очень счастливый период.
И именно в тот момент, когда была с головой погружена в сложнейшую роль, случилась наша с Антоном Юрьевичем Яковлевым встреча. После долгого разговора я прочитала программу, которую сама для себя выбрала. В нее вошли как старые отрывки, с которыми еще поступала в институт, так и стихи, которые читала на поэтических вечерах, и даже кусочек из спектакля «Братья и сестры» в постановке Льва Абрамовича Додина, где я какое-то время играла Лизку Пряслину. Потрясающую роль, созданную не менее потрясающей Натальей Акимовой. Потом через какое-то время я показала Антону Юрьевичу отрывок из «Трех сестер». И вдруг, играя Ирину, на словах «Душа моя как дорогой рояль, который заперт, и ключ потерян» я разрыдалась так, что не могла остановиться до конца отрывка. Казалось, вся скопленная за годы без сцены энергия прорвалась, вся тоска по сцене театра бесконечным потоком воды все лилась и лилась. Я еле произносила следующие реплики, отчетливо осознавая, что значили слова мастеров «на сцене интереснее смотреть не на то, как человек плачет, а на то, как сдерживает рыдания». Удивительная черта актеров: после того как со мной случилась натуральная женская истерика во время отрывка, чувствовала я себя потрясающе. И поняла, что, кажется, у нас с этим театром сейчас началась длинная совместная история.
— «Грозу» Александра Островского ставили во множестве театров бесчисленное количество раз. Хорошо известен фильм, где роль Катерины сыграла Алла Тарасова. В «Современнике» блистала в роли Кабанихи Елена Яковлева, она разговаривала с партнерами тихим голосом, при этом наводя ужас не только на них, но и на зрительный зал. Спектакль Антона Яковлева совсем не похож на предыдущие постановки пьесы. Какие задачи перед артистами он ставил? Почему знаменитый монолог «Отчего люди не летают!» звучит со сцены в урезанном виде? Чем вам близка такая режиссерская концепция и роль Катерины в такой интерпретации?
— Я отношусь к Антону Юрьевичу с большим доверием. Еще на показе он дослушивал любой материал до конца, не останавливал, а действительно въедливо и предельно внимательно вслушивался в тебя, будто пытался заглянуть в самую глубину, понять, на что ты способна и, самое главное, что ты за человек, что волнует тебя, из чего ты состоишь. Когда я смотрю на труппу нашего театра, изумляюсь. Как ему удалось найти и собрать в одном месте столько светлейших людей? Без шуток, между актерами в нашем театре нет склок, нет дрязг, никто не приносит с собой разрушающую, токсичную атмосферу. Все берегут друг друга и, даже если устают, не раздражаются, не перестают любить своих коллег.
Когда Антон Юрьевич начал работать над спектаклем «Гроза. Искушение», предложил мне сыграть роль Катерины. Интереснее всего мне было посмотреть на эту роль не как на хрестоматийный образ, не как на привычный «луч света в темном царстве» (статью с таким названием, посвященную разбору пьесы Островского «Гроза», в свое время написал Николай Добролюбов, и эти слова стали нарицательными), а как на живого человека, живой организм, живую женщину, в которой переплетается огромное количество полярных эмоций. Я не пыталась обелять своего персонажа, а внимательно читала автора, который дает нам огромное количество ключей в тексте, чтобы ее понять.
Я могу часами говорить об этом и искренне спорить с представлением о Катерине как о «луче света в темном царстве» — а именно таким образом и никак иначе в советские времена нас еще в школе учили воспринимать эту героиню. Но внимательно вчитайтесь в текст автора: уже после самоубийства Катерины Кабаниха, ее свекровь, произносит: «Это она в последний раз свой характер хочет выдержать». Начинаем задаваться вопросом, а что там за характер, и читаем, как Катерина в другой сцене сама о себе говорит: «Я еще лет шести была, не больше... Обидели меня чем-то дома, а дело было к вечеру, уж темно; я выбежала на Волгу, села в лодку, да и отпихнула ее от берега. На другое утро уж нашли...» Вот это луч, нечего сказать! Или все же Катерина — чрезвычайно ранимый, импульсивный, готовый в драматичных ситуациях эгоистично поступать от обиды организм, способный на широкий жест, в отличие от других детей, которым бы даже в голову не пришло рисковать собой и здоровьем близких? А ее монолог о том, как она любила в церковь ходить? «Маменька говорила, что все, бывало, смотрят на меня, что со мной делается!»
Я часто повторяла, что с природой Катерины спасти ее могло бы только одно — если бы в те времена существовали театральные институты. (Смеется.) Для меня этот персонаж — родной. Знаю ее, как свою ближайшую подругу, знаю все ее качества: где она добра, где по-детски жестока, где цинична, где иронична, как она невероятно искренна, предельно лишена способности врать, как ни странно, оттого и не способна выживать и адаптироваться в среде, где не чувствует себя счастливой. А могла ли быть счастливой героиня, настолько «бескожно», кричаще, отчаянно воспринимающая этот мир?
Мне, кстати, всегда казалось, что в Катерине очень много юмора, иронии, иначе чем еще ей спасаться здесь, в городе Калинове, где ты никем не понят, а люди существуют исключительно в центре своих переживаний, страхов и болей, зациклены на этом (пожалуй, все, кроме Кулигина, говорящего о людях без осуждения и порицания и не возвышающего свои проблемы над ними, а рассуждающего о них с пониманием, состраданием и пытающегося помочь всем действенно). Остальные же не в состоянии, как и Катерина, искренне слушать и слышать тех, кто рядом, тех, у кого такой же сильный внутренний крик о поиске счастья и гармонии в этом мире.
Благодаря художественному прочтению Антона Юрьевича мы смогли подчеркнуть в спектакле все эти черты, все ее слабости, всю ее недюжинную силу характера, всю ее упорность и даже упертость, всю ее искренность и восторженность, а также неспособность быть гибкой с теми, кого она не любит, ее детскую непосредственность и большое стремление к чистоте, желание быть тем самым лучом, коим она как раз не является. Для меня работа над этой ролью вылилась в важнейший, предельно серьезный процесс. У меня на диктофоне сохранилось около тридцати записей текстов Катерины, произнесенных абсолютно по-разному. Потому что я уверена: актеру совершенно необходимо находиться в постоянном поиске смыслов, в поиске правды, в поиске нужной, той самой живой интонации. В общем, не успокаиваться. Перед первой репетицией я посмотрела в записи спектакль Малого театра. Мне очень понравились какие-то важные смысловые вещи. Я положила их в свой «внутренний чемоданчик», который всегда со мной во время работы над ролью, и пошла работать дальше. (Смеется.) Мы три месяца репетировали в атмосфере очень большой любви к произведению. Не обошлось и без казусов. Во время одной из репетиций я сломала мизинец и выбила несколько пальцев, прямо на великих словах «Отчего люди не летают так, как птицы» рухнув со стола, на котором стояла и читала монолог. Репетиции мы продолжили, когда это стало возможно по здоровью, да и в конечном итоге переместились со столов в другую мизансцену.
Зову на этот спектакль всех. У нас чудесный актерский состав. Кабаниху играет потрясающая Ольга Николаевна Науменко, и делает это восхитительно, Бориса — мой большой друг Илья Антоненко, Тихона — чудесные Марк Бурлай и Андрей Кондратьев в разных составах. Я очень сильно люблю то, какой мы создали Катерину. Это была моя первая от начала и до конца самостоятельно сделанная роль на сцене профессионального театра. Когда мне сказали, что Марина Райкина и «Московский Комсомолец» наградили меня премией «За лучшую женскую роль» в возрастной категории «Начинающие», мне было безумно приятно.
— Вы снялись в 23 фильмах. Как выбираете свои проекты? Что должно быть в картине, чтобы вы согласились сниматься?
— Все начинается со встречи со сценарием. Тут присутствует тот самый момент, как в любви. Бывает, что сразу происходит волшебный «Дзинь!», и ты уже помыслить не можешь, что эту роль сыграет кто-то другой. Так было у меня много лет назад в сериале, вышедшем под названием «Наживка для ангела». Там собрался чудеснейший актерский состав: Татьяна Лютаева, Борис Щербаков, Леша Бардуков, Марк Богатырев, Таня Арнтгольц, Галенька Безрук. И вот я помню, как вечером легла читать сценарий, а закончила в семь утра, и всю ночь давилась от смеха над репризами моей героини Майи, пытаясь не разбудить сестру. Когда я поехала на пробы, в моей голове стучала единственная мысль: «Никому не отдам, просто не имею права отдать эту роль!»
Та же история повторилась, когда читала сценарий «Березка» Александра Николаевича Баранова. Меня позвали на пробы на роль Лены, а я читала и думала: «Но я же абсолютная Варя! Это я!» В итоге договорились, что пробовалась именно на Варю. И, пройдя три круга проб, получила заветную роль.
Когда мне прислали сценарий сериала «В парке Чаир», который давно снят и очень ждет своего выхода, все опять повторилось. В письме продюсеров значилось: «Предлагаем роль Ани». Прочла сценарий и думаю: «Я вовсе не Аня. Вот же я, Люба, главная героиня. Это я, точно я! У нас даже истории с театральным институтом пересекаются». И вновь, прислушавшись к себе и не испугавшись это честно сказать, сорвала куш — точнее, получила еще одну роль мечты. Надеюсь, сериал скоро увидят зрители.
Нельзя бояться говорить то, что и как ты чувствуешь, — тогда может случиться очень много хорошего. Конечно, в моей жизни было достаточное количество ролей, которые я бы мечтала воплотить, но не получила. Но я фаталист, считаю, что твое от тебя никуда не уйдет, а не твое, хоть ты головой бейся об стену, не случится. Главное, честно трудиться, загадывать и подробно формулировать, анализировать и думать, какие роли я бы сейчас хотела получить, на какие темы порассуждать в кадре, что меня волнует, какой я сейчас человек, о каких людях готова рассказывать зрителю, в чем я разбираюсь, а в чем совсем запуталась. Мне кажется, нас находят роли, к которым мы морально готовы, к которым у нас по какой-то неведомой причине особое отношение.
— Какие качества вы цените в режиссерах?
— Всегда ценила доверие к актерам, умение давать нужное количество свободы и «воздуха» в работе над ролью. Бесконечно ценю трепетное отношение к теме, материалу, тому, о чем снимаешь, какое, например, видела у Игоря Станиславовича Угольникова и Сергея Владимировича Урсуляка при создании горячо любимых мною картин «Подольские курсанты» и «Праведник». В «Подольских курсантах» по старым фотографиям и документам воссоздавали местность, на которой происходили бои, рыли даже русло реки, в реальности уже давно исчезнувшей, чтобы быть достоверными.
В «Праведнике» моя героиня Анна говорит на идише, и, чтобы это звучало полноценно, я занималась с педагогом, знающим язык в совершенстве. Спустя некоторое количество лет я могу в любую секунду произнести все свои монологи на идише, потому что такой опыт не забывается. Когда мы снимали эти картины, главной чертой каждого человека, присутствовавшего на съемочной площадке, стала честность. Если мы мокли под дождями — то все вместе. Если женщины снимались в лесах и окопах — ни о какой косметике и речи не шло! Только черная пудра вместо пыли на лицо и никаких «красот». Зато какими фантастическими сразу становятся глаза актеров в кадре, какими глубокими! Какие красивые у актеров лица, когда они естественны! Я всегда поражалась этому, смотря отснятый материал. Хотя, конечно, многое тут зависит от золотого глаза оператора-постановщика. Но тут благо у нас были гениальные Андрей Гуркин («Подольские курсанты») и Михаил Милашин («Праведник»), а также их помощники.
Еще ценю в режиссерах способность к творческому диалогу с актером. Когда мы снимали «Лихорадку» с Александром Касаткиным, у нас образовалась просто творческая лаборатория по созданию этой истории. Мы бесконечно что-то придумывали, адаптировали часть текстов. С моим потрясающим партнером Ильей Малаковым мы каждый день приносили что-то новое для наших сцен. Новые идеи, миллион новых шуток в диалогах наших персонажей, новые предложения. Все это обсуждали с нашим прекрасным талантливым режиссером, и на площадке царила атмосфера труда, доверия и любви, поэтому картина получилась, как мне кажется, прекрасная, интересная, а персонажи — объемные и меняющиеся.
Над проектом «В парке Чаир» мы полгода работали с Сергеем Коротаевым. Сериал рассказывает историю четырех подруг, мечтающих в свои семнадцать о ярком и счастливом будущем. Вот только школу они окончили в начале 40-х годов прошлого века, и все их мечты перечеркнула война, заставившая их пройти жестокие испытания и слишком быстро повзрослеть. Лучшее свидетельство того, как нам было комфортно работать с Сергеем, какое взаимопонимание, уважение, гармоничное сосуществование царили на площадке, — это предложение одной из ролей в его следующем проекте — «Горький 53», куда я, конечно, с огромной радостью пошла сниматься.
Александр Николаевич Баранов раскрывал мне азы работы над текстом в кино, он первый разрешил мне адаптировать свои тексты под себя и в силу фантазии оживлять написанное, предлагал много вариантов воплощения сцен. Во время съемок нашей «Березки» он подарил мне целую школу работы над ролью, которой я пользуюсь до сих пор.
Какой чудесный диалог состоялся у нас с Леонидом Пляскиным на съемках сериала «Чужой», который я обожаю всей душой и советую всем посмотреть. Я очень ценю каждого режиссера, который доверяет мне играть роли и позволяет заниматься своим любимым делом.
Невероятно душевным оказался и Сергей Комаров на съемках «Подражателя» с Евгенией Крюковой, которой я теперь всегда буду восхищаться как актрисой, как человеком и как потрясающей женщиной, с Евгением Дятловым и Никитой Волковым, с которым мы играли молодую супружескую пару. Полицейского и психолога. Наш режиссер был потрясающе спокойным человеком, и в группе во время съемок царило такое спокойствие и отсутствие суеты, которого днем с огнем не сыщешь обычно на съемочных площадках. Тут-то я и поняла, что каков капитан корабля, чаще всего такое плавание и ждет группу.
— Какие качества вы цените в партнерах?
— В партнерах обожаю искренность, честность, трудолюбие. Чувство юмора, особенно если оно у нас схожее, — это ценнейшая монета, что может пригодиться в кадре. Потому что за общим смехом, за общими шутками рождается такое невероятное доверие между артистами, такая близость, что потом нам становится очень легко играть самые искренние чувства в кадре. Мне чертовски везет на партнеров! Я не шучу. Чего стоят одни кинопапы, что встретились мне в жизни: Вадим Андреев, Евгений Сидихин, Евгений Воловенко, Виталий Кищенко, Евгений Дятлов! Красота!
Если я начну перечислять всех, с кем играла любовь, боюсь, мне станет плохо. (Смеется.) Потому что каждый раз мне приходилось проживать целую настоящую жизнь, в которую я верила всем своим существом, находясь в кадре. Попытки честности — так я называю свои роли. Если начну перечислять всех своих талантливых партнеров, страниц журнала не хватит. Поэтому просто скажу, что мне с ними везет настолько, что можно сойти с ума. И пусть так будет всегда.
— Если во время работы (а съемки — процесс порой нервный) возникают конфликтные ситуации, как из них выходите?
— Мне кажется, я не тот человек, который будет конфликтовать. Вернее, я точно буду стараться максимально избежать конфликта. Я очень эмпатична, все воспринимаю близко к сердцу, поэтому, если произойдет конфликт, даже не по моей вине, я потом сильно рискую ходить мучиться и переживать. Поэтому всегда по максимуму сглаживаю острые углы, что в жизни, что на работе. Но обмен разными мнениями, здоровые споры или отстаивание своей принципиальной точки зрения я конфликтом не считаю. Если это происходит уважительно и аргументированно, без криков и перехода на личности — ради бога! (Смеется.)
— Можете припомнить самый физически и самый психологически затратный проект в вашей фильмографии?
— Любой, в котором работаю. Всегда впускаю историю каждой своей героини максимально глубоко, под кожу, плачу ее слезами, люблю ее сердцем, это сердце и разбиваю, если того требует сценарий. Так что любой проект, в котором героиня пропускает через себя сильные эмоции — самые отчаянные и искренние, самые глубокие и сложные, — это максимально психологически затратный для меня проект. И не только в кино. Быть в работе каждый раз на двести процентов — это мое важнейшее правило. Приходите в Театр Гоголя на «Грозу. Искушение» и поймете, о чем я. Но я это очень люблю. Даже более того, без этого жить не могу. Поэтому все в огромную радость, а не просто: «Я Люба, и я люблю изнашивать себя и свою психику». (Смеется.)
— Роль в сериале «Березка» стала вашим актерским триумфом. Как готовились? Что давалось легко, что сложно? Как складывались взаимоотношения с партнерами?
— Спасибо за такой огромный комплимент! Это было давно, но впечатления у меня остались максимально светлые. Во-первых, без преувеличения, мы обожали друг друга с моими партнерами. У нас был потрясающий капитан нашего кинокорабля (вы уже поняли, что я люблю так называть своих режиссеров) — Александр Николаевич Баранов, который в свое время снял любимый зрителями сериал «Участок» с Сергеем Безруковым. Мы очень много работали над текстом, много коррективов вносили в изначальную версию диалогов. Чтобы эти тексты были ближе к нам, живым, чтобы они звучали, максимально раскрывая наших персонажей. Мы кропотливо работали над линиями взаимоотношений наших героев. А какой там был кастинг! Лидия Вележева, Нина Усатова, Евгений Сидихин, Алена Коломина, мальчишки! Это была работа в любви, в дружбе, в восхищении друг другом, в преодолении общих проблем! Александр Николаевич огромный мастер снимать душевное кино, про людей. С «Березкой» случилось что-то феноменальное!
После этого сериала меня стали узнавать, что называется, на улице. Однажды «Березка» помогла мне на границе. Мы с сестрой прилетели в Израиль, а там на паспортном контроле с тобой очень серьезно разговаривают о цели твоей поездки, о том, зачем и почему ты сюда приехал. Перед нами завернули двух девушек, практически таких же, как мы, молодых, симпатичных. Те не вызвали доверия. И вот настала наша очередь. А мы к тому же еще и незамужние. Но мне повезло, к разговору присоединилась русскоязычная переводчица, которая оказалась поклонницей «Березки», она меня узнала, рассказала пограничникам, что сериал, где я играю главную роль, роль Вари с Урала, смотрят все русские женщины в Израиле, потому что он каким-то чудом всех переносит домой, и, как всегда, задала мне вопрос, который я слышала десятки раз на кассах магазинов, в такси или в метро, на улице или в кафе: «Так с кем же будет Варя — с Алексеем или с Володей?» (Смеется.) И нам разрешили въезд на территорию Израиля.
— Не так давно по НТВ прошел сериал «Горький 53». Чем привлекла роль? Как проходили съемки, как складывалось партнерство с Андреем Фроловым, Екатериной Климовой?
— Как я уже упоминала, несколько лет назад играла главную роль в проекте «В парке Чаир» у режиссера Сергея Коротаева. Мы больше полугода работали над нашей огромной историей о судьбе людей, живших в годы Великой Отечественной войны в оккупации. Сериал пока не вышел, но я очень жду, когда зритель его увидит. Так вот, когда мне пришло приглашение в очередной проект Сергея, я была очень рада. Для меня как для актрисы это значило очень многое. Ведь если режиссер хочет работать с тобой вновь над интересной и сложной ролью, значит, ваша первая совместная работа удовлетворила его, значит, он верит, что тебе по силам создать еще одну героиню под его чутким взглядом, значит, между вами состоялся продуктивный творческий диалог. И я не ошиблась. Работать над этим проектом было в огромную радость. Я счастлива, что познакомилась с Екатериной Климовой, что вместе мы сыграли ряд интереснейших сцен. В этом кино у нас так называемый любовный треугольник с Катей и Андреем Фроловым. Как партнеры и как люди они прекрасны! А с Сергеем Коротаевым мы прошли еще один путь вместе. И в третий, и в десятый раз с радостью пошла бы сниматься у него в кино!
— Как еще вспоминаете работу в проектах «Лихорадка», «Чужой», «Подольские курсанты», где сыграли главные роли?
— С огромной любовью. На «Лихорадке» Александра Касаткина, прекрасного режиссера, я практически полгода не спала, потому что играла роль вирусолога. Мне так дорога эта работа, я бы очень хотела, чтобы зрителям понравился наш многосерийный фильм. Уж очень много труда и сердца туда вложено. И партнеры Тереза Диуро, Евгений Воловенко, Паша Харланчук, Илья Малаков были талантливыми, от их работ глаз не оторвать. Я сама смотрела его дважды запоем, хотя в сериале целых 16 серий. Мы даже в Африку летали! Представляете? А еще — моя отдельная гордость — за роль Полины Матецкой, как и за роль Ани Сиротиной в «Праведнике», я была номинирована на премию «Золотой орел». Для меня это невероятное счастье. Премию я в этом году не получила, но, как сказал мой папа: «Третье место уже твое!» Для меня это знание — только толчок работать так же усердно и так же фанатично.
«Чужой» Леонида Пляскина — отдельная моя любовь. Судя по отзывам знакомых и незнакомых мне людей, это какой-то универсальный сериал, персонажей которого успевают очень сильно полюбить зрители. Я сама обожала нашу команду! Кирилл Плетнев, Марьяна Спивак, Саша Бухаров, Лешка Манцыгин, с которым много лет назад мы играли влюбленную пару в моем первом двухсерийном фильме «Золотой транзит», Дима Петрухин... Мы снимали в Ленинградской области, это детектив с огромным количеством юмора и так выпукло и объемно прописанными персонажами, что мне порой чудилось: мы снимаем почти «Ревизора» Гоголя, ну никак не меньше. А еще там есть добрая мораль и непростой путь главного героя: он меняется благодаря окружению, в которое попадает. Мне дорога эта работа, очень. Я вообще люблю длинные, многосерийные проекты, потому что живешь персонажем много месяцев, успеваешь подробно поработать над образом его мыслей, над тем, как говорит, как формулирует этот конкретный человек. На съемках «Чужого» Леонид, наш режиссер, давал большую свободу в кадре. Мы совершенствовали некоторые сценарные реплики наших героев, чтобы сделать их более живыми, более конкретными.
О «Подольских курсантах» я рассказывала много раз. Это фильм-памятник, фильм, нашедший у зрителей потрясающий сердечный отклик, и я готова кланяться в ноги Игорю Станиславовичу Угольникову и Вадиму Викторовичу Шмелеву за то, что они тогда поверили в меня и дали сыграть мою Машу, прожить за нее короткую киножизнь. На съемках я читала воспоминания медсестер времен Великой Отечественной войны, бесконечно слушала песни военного цикла Владимира Высоцкого, смотрела исторические фотографии, вглядывалась в глаза людей на них и очень много думала. Впервые сыграла в кадре переживания по поводу смерти друга. Впервые пропустила через себя то, что раньше видела лишь на экране и читала в книгах. Сложно, ответственно, глубоко, подробно, с огромными чувствами проживала я этот период. Боялась соврать, боялась не заслужить право говорить с экрана на эту тему. Финальный результат видела очень много раз. Наше кино — хорошее кино, честное. И я буду всегда гордиться, что являюсь его частью. И благодарить огромную команду, создавшую его.
— Что вспоминается о съемках у режиссера Сергея Урсуляка в «Праведнике»? Как он работает, как относится к артистам?
— Помню каждый час, проведенный на съемочной площадке этого проекта. Фильмы такого масштаба, такие важные страницы истории, которые превращаются в экранизацию результатом труда огромного количества талантливых людей, — это бесценно. Сергей Владимирович — великий человек, потрясающего обаяния, гениального острого ума и неподражаемого чувства юмора. Работа была кропотливая, полтора месяца мы снимали в белорусских лесах, осенью. С огромным количеством артистов массовых сцен. Мы были как единый организм, как огромный оркестр, где звучание каждого инструмента имеет важность, где никто не имеет права сфальшивить, недоиграть. Это был бесконечный поиск внутренней правды. И потрясающие партнеры — Саша Яценко, Женя Ткачук, Сергей Маковецкий. Оказываясь в такой мощной компании, приобретаешь бесценный опыт, который потом носишь в себе как дар. Я всегда буду благодарна Сергею Владимировичу за это доверие. И всегда буду с трепетом произносить имя каждого, кто работал над картиной «Праведник».
— В свое время вы поступили в Школу-студию МХАТ, куда стремятся попасть все будущие артисты, но ушли из нее, что невероятно. Почему?
— Я выбрала актерскую профессию неслучайно. В 16 лет поступала в Санкт-Петербургскую государственную академию театрального искусства, но слетела с третьего тура. Рыдала несколько дней, понимая, как долго ждать следующего поступления, но даже не подумала оставить эту идею. Просто жила с мыслью: «Боже мой, 365 дней, как же это невыносимо долго!» А потом взяла себя в руки, стала читать, очень много читать в поисках хорошей программы, ходить на подготовительные курсы, даже поучилась играть на баяне, потому что мой дедушка всегда душераздирающе играл на нем вальс «Амурские волны».
Целый год готовилась, и поняла, что в этом году, помимо Питерской театральной академии, буду пробовать себя еще и в московских институтах, так все же шансов больше. Даже не знаю, почему не подумала об этом в первый год поступления, видимо, помешала излишняя самоуверенность. (Смеется.) В тот год меня принял на курс удивительный человек — Виктор Анатольевич Рыжаков, который впервые набирал курс в Школе-студии МХАТ. Помню, на поступлении в Москве все как один абитуриенты мечтали попасть к нему, сплетничали, что на курсе будет всего девять девочек, что это совершенно нереально — оказаться в их числе. А один из педагогов мне потом признался, что я у них на турах производила впечатление девочки с самыми горящими глазами.
Помню, что на финальном конкурсе присутствовал Олег Павлович Табаков, который громко рассмеялся, когда я читала отрывок из Бунина. Остальные экзаменаторы сначала смотрели очень напряженно, а после этого громогласного хохота рассмеялись все, и атмосфера сразу стала теплой, не колючей. Так что спасибо великому Олегу Павловичу Табакову за то, как он повлиял на мою судьбу. Пока ждали результатов, у меня лились слезы. Переживала, что не возьмут, но, к счастью, ошибалась. Я проучилась в Школе-студии полтора года и ушла. С мастером у меня были потрясающие взаимоотношения, но мы были приверженцами разного театра, по-разному понимали его, поэтому так было честно. Так что доучивалась у Сергея Дмитриевича Черкасского в СПбГАТИ. Я дружила с ребятами его курса, видела выпускные спектакли, поняла: мое. Спасибо, что мне разрешили перевестись на бюджетное место, я не потеряла ни дня.
— После института вы получили приглашение в один из самых модных театров Петербурга – Театр Европы под руководством Льва Додина, и тоже через некоторое время оттуда ушли, хотя были плотно задействованы в репертуаре. Почему?
— В Театр Европы я попала сразу после окончания института. Моим педагогом по сценической речи был Валерий Николаевич Галендеев, мэтр, учитель, правая рука Льва Абрамовича Додина. Он устроил прослушивание. Я сыграла перед Додиным отрывок из «Живи и помни». Лев Абрамович после него сказал: «Вы, кажется, ни в одном месте не успели по-настоящему подумать...», и этим покорил меня. Потому что, действительно, с партером говорила, слезы лила, текст произносила, а подумать от лица героини — забыла. Думала лишь о том, как не разочаровать сидящего напротив Льва Абрамовича, а это губительно для любой, особенно актерской работы. Но это сложно было контролировать тогда, когда первый раз видишь художника такой профессиональной и человеческой величины. Он попросил подготовить роли Маши и Ирины из его «Трех сестер», потом я читала много стихов, прозу Бунина, пела «Ходят кони» из «Бумбараша».
В театр меня взяли, играла роли, о которых не могла мечтать: Лизку в знаменитых «Братьях и сестрах», Марию в «Звездах на утреннем небе», Татьяну в «Муму», принцессу в «Бесплодных усилиях любви». Параллельно мы два с половиной года ставили спектакль «Братья Карамазовы», где я пробовала Лизу Хохлакову. Но через два года и восемь месяцев с невероятным сожалением поняла, что буду уходить из театра. Думаю, что на это повлияли бесконечные репетиции романа Достоевского. Сейчас я понимаю, что метод работы над текстом Льва Абрамовича просто гениален. Бесценен. Но тогда психологически не могла: годы работы над «Братьями Карамазовыми» на тот момент сделали меня очень несчастной, я забыла, когда последний раз смеялась, много болела и в итоге решила, что честнее всего будет уходить.
После этого еще полтора года продолжалась работа над этим спектаклем, который в результате получился замечательным. Я была на премьере, но понимала: в тот момент поступила правильно для себя. Чтобы продолжать так же сильно любить свое дело и оставаться счастливым человеком в гармонии с собой. Ведь главное — это слушать, что говорит твое сердце. И когда оно звенит во все колокола, что нужно сходить на другую дорогу, после долгого периода попыток исправить ситуацию, найти компромиссы в разногласиях и разжечь в себе огонь счастья даже на пределе внутренней усталости, нужно следовать за своим чувством. С огромной благодарностью и внутренним поклоном до земли за совместное время работы и за потрясающую школу сценического актерского мастерства, которую я приобрела в Малом драматическом театре, я ушла из него.
— Где сегодня снимаетесь?
— Недавно я закончила съемки в фильме братьев Пресняковых «Финал». Художественный фильм о победе наших волейболистов на Олимпиаде в Лондоне в 2012 году. Скажу честно, таких ролей, как в этом кино, еще не играла. Мне будет очень интересно посмотреть на результат, потому что я играла персонажа очень далекого от меня по манерам, поведению, мышлению, но все равно для меня эта героиня — невероятно трогательная. Я полюбила ее всем сердцем.
Осенью мы ожидаем выхода сериала «Этерна» Сергея Трофимова, где мне посчастливилось сыграть роль королевы в экранизации фантастической вселенной, о которой сочинила 16 томов русская писательница Вера Камша. Очень давно я загадывала себе подобную роль и просто изумилась, в каком потрясающем проекте и воплощении она меня нашла. И как масштабно проходили съемки. Но пока хочется молчать и, затаив дыхание, ждать, чтобы проект скорее встретился со зрителями. Мне кажется, это очень важное кино. Опять же, я говорю так, потому что видела, как важно это было каждому, кто прикасался к работе над ним. Я считаю, там, где любовь и труд, там правда. Там свет. Там надежда.
Сейчас снимаюсь у Сергея Тарамаева и Любови Львовой, вновь в тандеме с Сашей Яценко, в сериале «Дети перемен». Это получилось случайно, по судьбе. А мне в радость, когда судьба дает тебе возможность учиться у таких потрясающих партнеров.
Я уверена: важно как можно больше мечтать, подробно, искренне, азартно и смело. Тогда, формулируя роли своей мечты, будто притягиваешь их. А дальше — кропотливый бессонный труд, бесконечные полеты в мир фантазий и опыта, своего или людей вокруг, лишь бы сделать что-то новое, удивить себя, выйти за грани того, что уже делал. Я обожаю свою работу. Обожаю трудиться, плести кружева роли, придумывать тысячу новых нюансов, ошибаться и попадать в десятку, думать, фантазировать, сомневаться и стоять на своем. В общем, трудиться в полном смысле этого слова. И я всегда буду благодарить судьбу, что у меня есть возможность заниматься своим любимым делом. И всегда буду благодарить людей, которые понимают, слышат и своей верой и поддержкой помогают мне идти вперед.
