— В театре, причем еще даже до официального зачисления в труппу, вы дебютировали в спектакле «Лёха...» режиссера Данила Чащина, а сейчас заняты сразу в семи разных спектаклях. Тут и Уильям Шекспир, и Александр Володин, и Виктор Некрасов... Похоже, художественный руководитель Константин Хабенский вам доверяет?
— Знаете, я чувствую, что в целом он хорошо ко мне относится. Хотя наше общение ограничено, мы взаимодействуем главным образом по каким-то рабочим моментам, но порой ведь достаточно взгляда, достаточно подмигнуть, сказать два-три слова, чтобы понять, что к тебе человек испытывает. Была, например, у меня одна непростая жизненная ситуация, зная о ней, Константин Юрьевич как-то очень заботливо поинтересовался: «Олежка, ну что у тебя?» Поверьте, этого было достаточно, чтобы в очередной раз убедиться, какой он чуткий, небезразличный человек. Кстати, я об этом догадывался, даже когда еще и не думал становиться актером. Сейчас в этом, наверное, не очень ловко признаваться, но Хабенский, которого я знал по многочисленным фильмам, всегда мне нравился, был моим кумиром. Я, например, фанат картины Филиппа Янковского «В движении», где Константин Юрьевич классно сыграл популярного журналиста. Он мне также очень нравится в фильме «Ночной дозор» и в сериале «Убойная сила». Да, такое, надо думать, нечасто встретишь, когда твой кумир становится твоим художественным руководителем, правда? (Улыбается.)
— Вы рассказали, почему Александр Калягин не принял вас в свой театр. А как Константин Хабенский относится к тому, что вы много снимаетесь?
— Скажу так, если бы не Константин Юрьевич, мне в этом смысле вообще туго было бы. Я очень благодарен ему за это понимание. Он именно понимает, а не смотрит на все сквозь пальцы, поскольку сам бывал в такой ситуации. Вообще, художественному руководителю театра нельзя быть мягким, надо каждого держать в строгости. В конце концов, театр — наше главное место работы даже по документам. Неудивительно, что в МХТ имени Чехова закон: два раза по той или иной причине отказался от предложенной тебе роли в готовящемся спектакле — свободен.
— Вам где интереснее играть — на сцене или на съемочной площадке?
— Везде, главное, чтобы был интересный материал, чтобы было, что играть, и классная команда единомышленников. Но на сцене МХТ имени Чехова, конечно, тяжелее во много крат. В нашем театре не играть надо, а жить на сцене. Там иной накал, слишком высокие ставки, другая степень ответственности. На сцене ты работаешь «без страховки». Поэтому у тебя нет права на ошибку. На съемочной же площадке есть дубль, там тебя всегда может подстраховать камера и всякие технические уловки. Плюс на сцене ты один на один с живым зрителем, который купил билет, и ему абсолютно неважно, с какой ноги ты сегодня утром встал, болит ли у тебя целый день голова, крутит ли живот или что за полчаса до начала спектакля ты узнал какую-то страшную новость от родственников. Ты все равно должен появиться перед публикой, несмотря ни на что. Уважительной причины не выйти на сцену, сорвать спектакль — не существует. Только — смерть!
