— У вас сейчас много предложений сниматься в кино. А есть роли, от которых вы отказываетесь?
— Да, я начал отказываться от ролей, где, на мой взгляд, нет никакого творчества. Где люди, занятые в проекте, заточены на то, чтобы все сделать побыстрее, подешевле и заработать. Мне противно такое равнодушие. Я не понимаю подобных людей. Зачем делать плохо? Если за что-то браться, надо это делать либо хорошо, либо очень хорошо.
— Есть роль, о которой вы мечтаете?
— Да, я бы хотел сыграть князя Мышкина из «Идиота». При этом я отдаю себе отчет, что по своему типажу, быть может, и не подхожу для этой роли. Она сложнейшая. Насколько знаю, Евгений Миронов приложил колоссальные усилия, пережил настоящее потрясение, чтобы так сыграть, как он сыграл эту роль... Еще хочу сыграть моего любимого Робин Гуда. Хотя, знаю, сегодня мода на обаятельных отрицательных героев. Времена Сергея Бодрова, к сожалению, прошли. Но я не хочу зацикливаться только на актерстве. Есть мысли заняться продюсерством или попробовать себя в режиссуре.
— Вы прислушиваетесь к мнению других о себе?
— Слушаю, но не прислушиваюсь. Для меня важно любое мнение относительно того, что я делаю. Поэтому я выслушиваю всех. Собираю, скажем так, букет разных точек зрения. Взвешиваю их. Но окончательное решение за мной. При этом я стараюсь быть честным, никогда не занимаюсь самообманом. Очень часто то, что я делаю, мне не нравится. Но бывают удачи. Вот недавно отыграл спектакль и понял, что это было хорошо.
— Кто это вам сказал?
— Никто не говорил, понял по реакции публики — смех, аплодисменты. Это ведь сразу чувствуется!
— Но классики театра и кино утверждают, что публика — дура!
— Я так не считаю. Уверен, что публику, как и ребенка, нельзя обмануть.
— На вас влияет то, что пишут о вас рецензенты, говорят критики?
— Нет, ни хорошая, ни плохая критика на меня никак не влияет. Думаю, это отличает меня от многих актеров, которые так зависимы от того, «что станет говорить княгиня Марья Алексевна». Потому что я глубоко убежден: никто лучше меня самого не знает мои слабые и сильные стороны. Так что никаким критикам меня не сломать, я им не по зубам!
— Что вам помогает двигаться по жизни?
— Трудности. Знаете, они меня закалили с детства. Благодаря им я привык всего добиваться сам. Если бы я вырос в Москве, в тепличных, благополучных условиях, где меня кормили бы с ложечки, конечно, я был бы другим человеком. Но, слава Богу, я не такой. Я уверенно иду по жизни потому, что знаю: кроме меня, мне не поможет никто.
