— С ними-то были знакомы?
— Нет. Скажу так: если б я была с ними знакома, они бы не были моими идеалами. Кумиры при ближайшем рассмотрении, знаешь ли, проигрывают.
— Какое слово вы произносите чаще — да или нет?
— Чаще произношу да.
— Почему, не любите конфликтов?
— Мне не хочется напрягаться.
— Но ведь тот, кто не умеет говорить нет, рискует все время быть у других на поводу...
— Не волнуйся, я умею говорить нет.
— У вас есть какое-то хобби?
— Работа и есть мое хобби.
— Вам знакомо чувство страха?
— Конечно, как всем нам. Человек ведь не Илья Муромец.
— Чего вы боитесь?
— Первое, я боюсь заболеть. Второе, боюсь обнищать. И третье, боюсь умереть.
— А я думал, мудрая Виктория Токарева ко всему подобному относится философски.
— Да, я отношусь ко всему этому философски, но боюсь.
— Что это за боязнь, она ведь не имеет ничего общего с физическим дрожанием от страха?
— Нет, это не физическое дрожание. Это, как бы тебе сказать... просто не хочется расставаться с этим светом.
— Даже осознавая, что вы известный, любимый миллионами, невероятно счастливый человек?
— Ну, не знаю насчет невероятно счастливый.
— Но ведь вы понимаете, что будете жить в своих изумительных произведениях вечно. Люди всегда их будут читать, потому что вы рассказываете о человеке, о любви так легко и изящно, что это греет душу?
— Никакую душу это вовсе не греет.
— Почему?
— Потому что потому! Дело в том, что я люблю само состояние творчества. А когда книга написана, я ее не перечитываю, никогда к ней не возвращаюсь.
— Поставили точку и забыли?
— Конечно, как только книга написана, для меня это — уже забытая история.
