По маминой линии потянуло к корням, наверное! Бабушка с дедушкой приехали в Питер из деревни в Тверской области. Род наш большой и древний. Дедушка был из бедной семьи, а бабушка — из зажиточной. Но он играл на гармони, а она прекрасно пела. И брат даже увез ее однажды в Москву, где бабушку приняли в музыкальное училище при консерватории. Но через некоторое время ей, девушке деревенской, надоело, как она говорила, пить «какаву» и каждое утро «голосить» (распеваться). Вернулась, в общем. С дедом они прожили душа в душу всю жизнь. Он умер в бабушкин день рождения за год до моего появления на свет.
А деревня наша родная носит забавное название Дремучево. Мама безумно ее любит, и мы бывали там изредка. Это настоящая русская деревня с одной улицей и водокачкой, немножко в карельском стиле — в прежние времена карелов там жило много, они и строились. Дом, который соорудили мои бабушка с дедом, разрушился. Да и сама деревня почти умерла. Я очень люблю те места, но сейчас уже не езжу — больно! Хочу, чтобы в памяти она осталась живой — с людьми, дорогой из белой пыли, курами, важно расхаживающими во дворе, местом, где меня называли Аксиньей и говорили, что я очень похожа на Шурку — мою бабушку Александру Семеновну. Так что, несмотря на то что родилась в Санкт-Петербурге, я просто кожей ощущаю родными именно те места. А в Петрозаводск маму пригласили работать в театр в 1974 году, через год мы туда и переехали.
— А отец каким вспоминается из детства?
— О нем у меня воспоминаний немного. Одну картинку помню, когда мне было года три, следующая — сразу из пятилетнего возраста. Между ними что-то происходило, но в памяти совершенно не сохранилось. А после пятилетнего возраста вообще абсолютная амнезия, потому что помнить уже нечего. Если бы ребенок знал, что человек из его жизни исчезнет, может быть и старался бы запоминать больше... Но кто знает об этом? Детей точно уж никто не предупреждает о грядущем крахе брака или о разводе.
