Наверное, Мария была сильной целительницей, потому что перед своим уходом Шурочка не кричала, не мучилась. Мы даже не давали ей обезболивающих препаратов. В последний час своей жизни девочка впала в кому. Когда она умирала, актриса, познакомившая нас с ясновидящей, была в Новомосковске. После похорон пришла к нам и спросила:
— Оля, когда это случилось? Утром?
— Да, уже под утро.
— Ты представляешь, Мария всю ночь маялась, ходила, ходила, шептала, шептала. А под утро вдруг успокоилась и сказала: «Все! Кончено».
Видимо, она что-то сделала, чтобы Шурочке было легче. И мне помогла, приехала в Москву и загрузила разными заданиями — отпеть девочку, поставить определенное количество свечей в храме, заказать молебен, — чтобы я перестала рыдать день и ночь. Однажды обронила интересную фразу: «Ваша квартира — ваша нужда». Я была в недоумении: жилье — наше главное и единственное богатство. Старушка что-то путает. Прошло время, наступили девяностые годы, когда большинство актеров осталось без работы, и нам пришлось сдать квартиру, а самим снять развалюху на окраине на первом этаже и жить на разницу в оплате. Вот тогда я и вспомнила Марию и поняла, что означали ее слова.
Она знала, что Шурочка обречена, но все равно занималась нами, старалась поддержать. Врачи вели себя совершенно иначе, хотя в какой-то степени были виноваты в том, что произошло. Будучи беременной, на раннем сроке я заболела тяжелейшим воспалением легких и была вынуждена принимать сильные антибиотики. Они могли вызвать генетические мутации у плода. Медики должны были об этом предупредить. Но они ничего не сделали...
С тех пор не хожу на похороны, только в самых редких случаях, не могу видеть разверстую бездну. А тогда при одном виде кладбища становилось плохо. Если надо было ехать на Шурочкину могилу, весь день накануне мучилась, настраивалась. Саша очень поддерживал, хотя сам безумно переживал. Нас спасло только то, что мы были вместе.
Друзья, коллеги помогали, сами пришли на похороны и поминки, я никого не звала. Садальский опять отличился, принес шампанское и заявил: «Хватит вам убиваться! Родите другого ребенка! Давайте лучше выпьем!» Все были шокированы. Стасу дали понять, что ему лучше уйти. С тех пор мы практически не общались.
Девочка мне снилась очень долго. Я с ней гуляла — такая счастливая! Совсем другая жизнь у нас была во сне. Но я никогда не могла взять Шурочку на руки, она оказывалась неимоверно тяжелой.
