Выгляну из окна палаты на третьем этаже, а он стоит внизу, умоляюще сложив ладони: «Покажи сыночка! Ну пожалуйста!» Зрение у Саши было не очень хорошим — в детстве приятель запулил ему в глаз снежком, внутри которого оказался обломок кирпича. И я решилась пойти на подлог: сложила вдвое подушку, завернула в пеленку и поднесла к окну. Надо было видеть, каким счастьем озарилось Сашино лицо! По губам прочитала: «Какой хорошенький!» — и чуть не расплакалась от умиления...
Первая Мишина зима — 1978 года — выдалась очень холодной. Морозы в Москве зашкаливали за минус пятьдесят. Лопались трубы, температура в квартирах не поднималась выше десяти градусов. Окна пришлось завесить ватными одеялами, спать — в валенках и шубах.
А новорожденного Мишку я укладывала в духовку. Прогрею ее немного, газ выключу — и он спит себе в тепле.
Из того же времени вспоминается один забавный случай. В прихожую прежние хозяева квартиры умудрились встроить-втиснуть крошечный шкаф. И Саша решил сделать в нем полки. Час провозился, заколачивая в стену гвозди, а потом стал собираться на вечерний спектакль. Уходя, сказал: «Ты дверцы не открывай — там цементная пыль. Вернусь — доделаю и подмету». Сижу, кормлю Мишеньку грудью. Вдруг дверцы шкафа распахиваются и через огромную дыру в стене просовывается голова соседки-татарки: «Тэбэ спички ест?» Как у меня от испуга молоко не пропало, диву даюсь.
Вернувшись домой, Саша заделал дырку дранкой, замазал цементом, а соседке, чтобы прикрыла заплатку, подарил афишу со своим портретом — только-только вышел фильм «По данным уголовного розыска», где Соловьев сыграл главную роль.
Та была безмерно счастлива: знаменитый артист проявил уважение!
Сила в руках у Саши была такая, что любой удар молотком оборачивался солидной дыркой. Как-то к нам заглянула моя крестная:
— Хочу попросить Саню, чтобы помог повесить ковер.
— О, это он запросто! Ты только сначала с образцом работы ознакомься.
Веду в комнату, приподнимаю висящий на стене ковер. Под ним — шесть огромных чурок, в которые вбиты маленькие гвоздики: — Хочешь такое же?
Только скажи — завтра же будет!
Но что касается других домашних дел, он был очень умелым. Однажды вечером сидели с ним на кухне. Катюша, укладывая Мишеньку, задремала рядом с братишкой в комнате. «Что-то ты неважно выглядишь сегодня. Устала? — озабоченно спросил Саша. — Иди приляг, а я еще немножко тут побуду». Понимая, что готовится какой-то сюрприз, заснула со счастливой улыбкой. Утром вхожу на кухню, а на потолке и стенах — новые обои! Очень красивые, под малахит. Рисунок идеально подогнан, нигде ни морщинки. Не кухня, а шкатулка! От восторга перехватило горло:
— О-о-о!!! Саня! Ну ты даешь...
— Все для тебя, любимая! Ты меня любишь?
— Да.
— А я тебя — страшно!
В другой раз спрашивает:
— У тебя плохое настроение? Вижу: плохое. Оставь дела буквально на секундочку — идем со мной.
Ведет в ювелирный неподалеку от дома:
— Что тебе нравится?
— Саня, у нас денег — три копейки, а тут цены как телефонные номера.
— Пусть тебя это не волнует. Говори, что нравится.
— Вот этот перстенек.
— Девушка, — обращается муж к продавщице, — я оставляю тут свою жену.
Поговорите с ней четверть часика, только, умоляю, никуда не отпускайте!
Вскоре опять влетает в магазин:
— Все в порядке! Берем!
За это время Саша успел съездить в парфюмерный магазин, где из-под прилавка ему продали французские духи, с заветным флаконом домчался до состоятельных друзей, преподнес презент, взял в долг деньги — и вернулся в ювелирный.
Почти двадцать лет я прожила в счастливом изумлении. Без восторженных «А-а-а!» и «О-о-о!» не проходило и дня. Премьера спектакля «Шишок», где у меня — очередная главная роль. Перед началом Саня преподносит французские духи: «Чтобы лучше игралось».
