Разве мама пришла?
Искала-то свою маму, Дунину бабушку.
Вторая беременность с Мишей — такая же огромная радость, но более спокойная. И то же любопытство: какой он будет? Помню, как Дуня подходила, поднимала майку на мне, обнимала живот и что-то нашептывала туда. Я ей:
— Что ты там говоришь?
— Мама, не вмешивайся! Это наши отношения!
Очень было забавно! Когда наш мальчик появился на свет, дочь ходила с невероятно серьезным лицом, было такое впечатление, что просто лопнет от гордости.
Сейчас брат с сестрой — неразлейвода. Иногда их невозможно разогнать по спальням, прилипнут друг к другу, лежат в обнимку — не отодрать.
Бывает, и набедокурят, за что получают всегда оба. Делаю «страшное» лицо, достаю ремень:
— Так, встали быстро, повернулись попами! Снимайте штаны!
Миша, хитрец, кричит:
— Мама, ты не можешь так поступить с маленьким ребенком!
И уже, конечно, сразу руки опускаются, никакого ремня, дружно смеемся.
Зная, какой грубой и жесткой может быть взрослая реальность, я всячески стараюсь создать для них сказочный островок, где они могли бы опериться, набраться сил. И всегда вернуться, если — не дай бог! — больно получат по носу.
А чудеса происходят, только пока в них веришь. Мы — верим! Поэтому в Новый год к нам обязательно является Дед Мороз. Иногда о своем визите он сообщает криком в трубу, иногда стучится в окно и машет рукой, зовет выйти за подарками. В этом году он проехал мимо наших ворот, оставив на пороге свой волшебный мешок. Но мы успели увидеть увозящие его сани, запряженные тройкой лошадей. А несколько лет назад, у нас тогда умер любимый пес Кольтяра, Дед Мороз по страстной просьбе Дуни оживил когда-то подаренную им же мягкую игрушку — черную собаку Дакса. От ожившей игрушки пришло письмо, и мы ездили за ней во Францию. Теперь черный прямошерстный ретривер Дакс живет с нами.
И за все это волшебство — спасибо моей маме. В наследство от нее мне досталось желание не просто отделаться подарками, впопыхах как-нибудь нарядить елку, а передать детям удивительное ощущение ожидания праздничного чуда.
Недавно мама, перебирая старые вещи, вытащила голубую пижамницу в виде собаки.
Я увидела и прямо поежилась — ненавидела ее всю жизнь. Помню, так и не дождавшись от родителей после смерти Рекса нового пса, решила попросить у Деда Мороза. Была уже в классе втором, сама написала ему письмо: «Дорогой дедушка, ничего мне не надо, только, пожалуйста, принеси собаку!» — положила под елку, и мы уехали отмечать праздник к друзьям.
Домой неслась как на крыльях в полной уверенности, что там меня ждет щенок. Но обнаружила лишь злосчастную штуку для пижамы! И письмо от Деда Мороза: «Дорогая Женечка! Ты, пожалуйста, в следующем году открывай окошко шире, потому что сам я пролез, а собаку протащить не смог».
Я плакала, а мама объясняла, что поскольку письмо было отправлено всего за несколько часов до Нового года, дедушка просто не успел найти маленького щенка, который смог бы пролезть в окошко.
На следующий год я все сделала вовремя. В последний учебный день пришла домой, у нас собрались соседи, а по квартире носится крошечный щенок. Спросила:
— Он — чей?
— Твой, Дед Мороз принес, — ответила мама.
Тут уже я просто рыдала — от счастья, а мама улыбалась: ах, какой молодец — этот Дед Мороз! Это тоже был русский спаниель, который прожил с нами двенадцать лет.
В моем детстве у нас всегда стояла огромная и непременно живая лесная красавица. Думаю, многие помнят, какой ценой в советское время это великолепие доставалось. Мама каждый год ночью дежурила у елочного базара, чтобы выбрать из утреннего привоза и принести домой самую лучшую, самую пушистую елку.
Мы наряжали ее вместе изумительными игрушками, часть из которых делали сами. От теплых лампочек они вращались как живые и переливались в серебристых нитях дождя. Я часами могла наблюдать за этим чудом, забравшись под елку. И в моей фантазии рождались одна за другой волшебные истории про каждую игрушку.
Когда я только стала жить своим домом, решила нарядить первую собственную елку, пригласила всех детей моих друзей.
