Они разъехались. Устинова рыдала каждый день. Пыталась что-то объяснить сыновьям. Но маленький Тима все рисовал и рисовал черное небо, черное солнце и коричневую бабушку. Их веселый, надежный мир разрушился.
Я знала точно: эта героиня моей программы «Жена» обязательно придет с цветами! Не ошиблась: красивейший, свежайший букет сверху вниз (то есть с ее ста восьмидесяти сантиметров к моим ста шестидесяти) был мне вручен.
Как она изменилась за эти несколько лет!
Как смогла из милой, уютной, полной, добродушной, не очень уверенной в себе превратиться в стильную, сбросившую лишних этак килограммов сорок женщину, на которую невозможно не обратить внимания?!
В каждой своей книге она говорит о себе словами ее героинь: «Все, о чем мы искренне мечтаем, сбывается!» И даже не самый идеальный мужчина, которого она описывает в своих романах, становится вдруг удивительным. Практически Мистером Совершенство.
Она считает, что если девушка хочет встретить жениха хорошего, то надо сесть и написать про него историю.
—Но это же мистика, — говорю я. — Вы же девушка с классическим физическим образованием!
То, что у нее именно такое образование, — не отрицает. Но опять повторяет:
—Все, о чем пишу, действительно сбывается! И это уже не мистика, а самая что ни на есть реальность.
У нее всегда хеппи-энд, сумасшедшая любовь, много чувственных эпизодов и замечательный секс с любимым мужчиной. Хеппи-энд — потому что верит Чехову, который считал, что жизнь наша изумительно проста и нужно приложить очень много сил, чтобы самим ее испортить.
...Правда, зачем мы (и я в том числе) так портим себе жизнь?
Вообще, оказывается, Устиновой хотелось, чтобы ее назвали Юлей. Или Кирой. (Мне тоже нравится это имя. Я даже не представляю, как по-другому меня можно было назвать.) А ее назвали Татьяной. В честь прабабушки, у которой было пять сыновей. Ей это имя идет. А еще почему-то я представляю ее Глафирой. Но больше всего, мне кажется, ей идет уменьшительно-ласкательное мамино: Та-тю-ша. К своей персоне относится, как каждый умный человек, с иронией, говорит иногда о себе черт-те что, пытаясь упредить то, что могут сказать другие.
И это правильно! Поверьте моему, к сожалению, уже большому жизненному опыту: именно самоирония спасает от окружающего нас жестокого мира.
Мы всю жизнь балансируем между любовью и нелюбовью к себе. Это хрупкое равновесие, которое так и норовит нарушиться.
Но тогда уж лучше себя любить. А с этим с детства у Тани были проблемы. Ей в себе тогда нравилось только то, что она послушная и бабушка поэтому на нее не сердится.
А вот я на бабушку Куралесиной (это девичья фамилия Устиновой) очень сержусь, хотя и не знала ее: мне кажется, что огромное количество комплексов, которые потом мешают нам жить, родом из детства. От наших мам-пап-бабушек-дедушек.
Строгая бабушка Тани сначала не разрешила ее маме поступать в гуманитарный вуз (и мама послушалась!), а потом внушила всем, что не надо обращать внимания на таланты детей, чтобы их не испортить. В семь лет толстенькая, уже тогда романтическая Татюша написала свой первый рассказ — «Одуванчик». Дала почитать бабушке, которая сказала, что это очень плохо написано, показывать никому нельзя, потому что стыдно, и...