Работать с ним — огромное счастье и великая честь. Питер должен был помочь с оформлением авторских прав. Мы подружились, я ходила к нему в гости, общалась с женой и детьми.
Однажды Лопес должен был приехать на студию Capitol Records, где мы записывали несколько песен под большой симфонический оркестр. Утром мне позвонил мрачный Уолтер и сказал:
— Включи телевизор.
— Что-то случилось? — испугалась я.
— Сама все узнаешь, — вздохнул он. — Мне трудно об этом говорить.
Я щелкнула пультом и услышала, что Питер Лопес найден мертвым на заднем дворе своего дома. Полиция считала, что он покончил с собой выстрелом в голову. Я с ужасом смотрела на экран и отказывалась верить. Накануне мы разговаривали по телефону, Питер был бодрым, веселым и совершенно не походил на человека, задумавшего суицид. Он подтвердил встречу: «Все в силе, завтра буду на студии».
Потом ходили слухи, что это было убийство и что оно каким-то образом связано с загадочной смертью клиента Лопеса — Майкла Джексона.
Гибель Питера меня потрясла. Пережитый шок привел к резкому ухудшению самочувствия. Я была в панике, совершенно одна, и тут Бог послал мне Сашу...
С хоккеистом Александром Фроловым, игравшим за Los Angeles Kings, я познакомилась примерно за год до этого.
Мы не общались и вдруг встретились на ужине, который устраивали общие друзья. Сидели рядом, о чем-то разговаривали. Я старалась держаться, но голова кружилась от слабости, перед глазами все плыло, состояние было просто ужасным. Саша это сразу заметил.
Само по себе человеческое участие очень ценно: чужой город, чужая страна, я мало кого знаю. И в общем-то, некому было мне помочь. Я не выдержала и рассказала Саше о своих проблемах, но без подробностей, в общих чертах. И очень удивилась, когда на следующее утро он позвонил:
— Юля, я обо всем договорился. Сейчас к тебе придет врач для предварительного осмотра.
А завтра поедем на обследование в госпиталь.
— Саша, у меня нет страховки!
— Это мои проблемы.
Он взялся за меня всерьез. Возил по врачам, терпеливо ждал, пока они делали анализы, ставили капельницы, и потихоньку вытащил из непонятной болезни. После специального исследования американские медики сняли диагноз «диабет», поставленный нашими врачами. Они прописали совсем другие препараты, и я пошла на поправку. А если бы Саша не поднял на ноги половину Лос-Анджелеса, наверное, погибла бы...
Обычно люди влюбляются, проходят «конфетно-букетный» период романтической эйфории и лишь потом, после нескольких лет совместной жизни, обретают душевную близость.
У нас с Сашей все было ровно наоборот: дружба переросла в любовь. Вначале мы очень осторожно общались друг с другом: у обоих был непростой опыт прошлой жизни. Бросаться в новые отношения с головой боялись.
С Женей на тот момент мы только юридически оставались мужем и женой. Каждый жил своей жизнью. Я думала потом: отчего все так получилось? Ведь искренне верила, что люблю и любима, когда выходила за Женю замуж. Какое-то время мы жили счастливо. Я считала, что судьба подарила мне замечательного мужа, нашей дочери — идеального отца. А потом в отношениях что-то сломалось...
Наверное, нас развела жизнь. Женя пытался наладить контакт, когда понял, что дело идет к разводу. Говорил: «Давай начнем все сначала.
