Юра от ужаса побледнел: «А где мой чемодан?» Дело в том, что там лежали и чужие вещи, которые Юра кому-то вез. Когда очухались и выскочили искать пропажу, чемодан мирно дожидался нас у лифта.
Помню, Юра из этой поездки привез мне какой-то отрез на пальто и нижнюю накрахмаленную юбку. Я надевала на нее платье из жатого ситца и подвязывала пояском. Талия тоненькая, весила я тогда меньше 50 килограммов и была без особых форм. Я себя даже стеснялась — какой-то тощий заморыш!
После «Идиота» Юра на гонорар купил себе машину, а мне — шубу. Она была роскошная, я в нее заворачивалась, как в манто. К тому времени я уже окончила институт и работала участковым врачом. Ходила по вызовам к больным, держа в одной руке чемоданчик, а другой придерживая полы своей шубы.
Участок мой был близко от вокзала, на Переяславке, и совсем не соответствовал моей роскошной красавице.
Юра вообще обожал делать мне подарки. И в письмах, перечисляя покупки, всегда просил: «Пожалуйста, напиши, что тебе еще купить».
А писал он мне, кстати, каждый день по четыре письма! Его в театре за это даже прозвали «Лев Николаевич». Смеялись: мол, Юра опять строчит письмо своей Лапе. Шлезингер, актер театра, потом со смехом мне рассказывал, что «Юрка везде ходит с карандашом или ручкой».
В письмах он мне описывал города, в которых труппа гастролировала, какая погода, как принимал зал, как скучает по мне... При этом еще и звонил без конца. Я до сих пор храню эти листочки с аккуратно подписанными в уголке датами.
12 мая, 13 мая, 14 мая, 15 мая... «Счастье мое, родная, любимая, хорошая моя! Только отправил тебе вчера письмо, смотрю почту и вижу «Яковлеву Ю.В.» Ура!!! А сегодня получил еще одно. Спасибо, счастье мое!» или вот: «Тысячу раз тебя целую, Лапа!»
Может показаться, что он был чересчур восторженный, но муж никогда не выставлял свои чувства напоказ. Конечно, он мог взять меня за руку или обнять за плечи при посторонних. Но чтобы поцеловать при всех — это нет. И так все окружающие видели, как он любит меня. Он всегда был рядом. Заботливый, безумно ласковый, преданный. Он не мог надышаться на меня, на руках носил...
Наша старая квартира располагалась недалеко от театра, и я часто приходила после спектакля его встречать.
И не потому, что сторожила или следила. Просто Юре это очень нравилось. Порой он звонил из театра:
— Начинается последний акт. Если можешь, приходи...
И мы еще часик гуляли с ним по Арбату.
Я никогда его не ревновала. Наверное, слишком была в нем уверена. Ни разу в жизни не видела, чтобы он глядел куда-то в сторону или обратил на кого-нибудь внимание. Юра смотрел только на меня. В этом я могу поклясться.
Однажды, спустя время, в одном из Юриных интервью я с удивлением прочитала, что ему, оказывается, всегда нравились женщины. Вдруг записался в опытные ловеласы! Но я его таким совсем не знаю. По-моему, это он придумал...
