Постояв у бортика минут десять, мама отбыла по срочным делам.
Справедливости ради стоит сказать, что изредка Мария одаривала меня парой добрых слов. Через газеты и журналы. Читая: «Мы с Борисом живем отдельно, но я не собираюсь ограничивать его общение с сыновьями. Тем более что отец он замечательный, мальчики его обожают!», я чувствовал, как сердце наполняется надеждой: может, у нас все еще сложится? Но вскоре возникла ситуация, вернувшая наши отношения в состояние «холодной войны».
Участок, благодаря которому мы познакомились, еще в 2004 году перешел к другим людям — прикинув все «за» и «против», мы решили, что можно приглядеть место и получше.
Подходящий вариант нашелся. Я вызвался курировать строительство — благо в данной сфере имелись и опыт, и обширные связи.
Позвал прораба, с которым когда-то работал, он привел с собой бригаду профессионалов. Работали мужики на совесть, и приезжая на объект, я уже представлял, как по светлым комнатам и ухоженному участку будут бегать мои «масики». Угнетало одно — то, что не могу вложить в строительство ни копейки. Проект, на котором я в то время работал, должен был принести дивиденды, но не скоро.
Временами с деньгами было так туго, что приходилось занимать даже на продукты. К Маше после того случая с няней я решил больше не обращаться. Однажды, не найдя, у кого бы перехватить денег, позвонил прорабу:
— Леша, тут хозяйка передала на закупку материалов деньги. Пятьсот тысяч.
Можно я сто пятьдесят оставлю себе? Верну все до копейки в самом скором времени.
— Конечно, — согласился Леша. — Я ж тебя знаю — не подведешь.
И я не подвел. С тех пор когда с финансами возникала напряженка, практиковал краткосрочные займы у прораба.
В тот день Леша то ли выпил лишку, то ли перепутал срок погашения очередного долга... Позвонил Марии: «Из тех денег, что вы передали, Борис задолжал мне около шестисот А нам материалы закупать не на что».
Я был за рулем, когда на экране высветился номер ее телефона. «Ты вор!!!! Ты обираешь собственных детей!!! — Маша кричала так, что у меня едва не лопнула барабанная перепонка.
— Немедленно верни деньги, которые недоплатил прорабу! Мне верни, и вместе со своим Лешей можешь катиться на все четыре стороны!»
Возвращая Маше значительную часть долга, я попытался оправдаться:
— Пойми, эти деньги мне нужны были на «масиков». Я же не собирался прокутить их в ресторане.
— Не уверена.
— Как ты можешь так говорить?
— Могу. И детей у тебя забираю! Ты их больше не увидишь!
— Маша, прошу тебя...
— Не надо меня просить.
Угрозу Мария выполнила — детей забрала, и я, приезжая во двор ее московского дома, ждал, когда няня выведет мальчишек на прогулку, а потом украдкой наблюдал за ними, приспустив окно машины.
Месяца через три сыновья вернулись ко мне. Этот шаг «доброй воли» вовсе не означал прощения — просто матери было спокойнее, когда маленькие разбойники находились под моим контролем.
Меня же еще с полгода Маша, что называется, в упор не видела. Когда привозил к ней «масиков», даже на приветствие не отвечала. Слава богу, у нее хватило мудрости не настраивать против меня близнецов. Продолжал бывать у меня в гостях и Макар, случалось, «зависал» на все выходные. Мы вели долгие беседы на «взрослые» темы, вместе готовили обеды, ужины, часами играли с «масиками», которые в брате души не чают.
Тридцать первого июля прошлого года Фома и Фока отмечали свой первый юбилей и очень ждали, что на их празднике будут мама, бабушка и брат с сестрой.
