Когда у Маши выдавался свободный день, я вез ее в гольф-клуб или устраивал прогулку на яхте. Она знаки внимания принимала благосклонно и в то же время сдержанно. А я уже был влюблен, что называется, без памяти. Назвать момент, когда снобистский интерес перерос в страсть, от которой сносит крышу, не могу — знаю только, что через месяц после нашего знакомства не мог думать ни о чем и ни о ком, кроме Маши.
Всегда буду помнить тот ее приезд ко мне на дачу... Я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете! И даже то, что в ответ на признания в любви Мария молчала или старалась перевести разговор, не омрачало восторга.
Забегая вперед, скажу, что за последующие шесть лет лишь дважды слышал от нее заветное слово.
После долгих уговоров: «Маша, ну скажи, что ты тоже меня любишь. Пожалуйста, скажи — что тебе стоит?» — она будто выдавливала из себя: «Ну да... ладно... люблю...»
«Маша просто боится раскрыться, — убеждал я себя. — Горький опыт неудачных браков заставляет ее быть осторожной». Надежду, что когда-нибудь Снежная королева оттает, давала передача «Жди меня», которую я теперь постоянно смотрел. На экране Маша была такой, какой мне хотелось видеть ее в жизни: открытой, умеющей услышать другого человека, способной разделить с ним радость и горе. Думал: «Странно. Обычно люди надевают маску перед камерой, а Маша — наоборот».
Как же я ошибался! Но для того чтобы это понять, должны были пройти месяцы. Тогда же, нашей первой осенью, я, как мальчишка, верил в чудо: вот закончатся очередные съемки программы и Маша забудет надеть маску.
И постоянно находил приметы приближающихся перемен...
В октябре мы вдвоем поехали в Европу: несколько дней провели в Германии, потом отправились на один из лучших курортов Испании. Как-то, вернувшись из города, куда ездил за покупками, я не обнаружил Маши ни в номере, ни на пляже. Прочесал всю территорию, заглянул в каждое кафе, поднял на уши администрацию. От отчаяния и страха у меня поднялось давление, виски сдавило дикой болью. Я метался, как раненый зверь, по номеру и поминутно смотрел на часы. Решил для себя: если в семь Мария не появится — вызову полицию. Когда до означенного времени осталось минуты две, зачем-то выскочил на балкон, посмотрел вниз и увидел... Машу. Она шла вдоль бассейна.
В халате, тапочках — расслабленная, умиротворенная.
Крик «Маша!!!» вырвался сам собой. Вздрогнув, она вскинула голову. Наверное, в моем лице было что-то такое, что заставило ее припустить бегом. Через минуту она уже влетела в номер:
— Что случилось?!
— Где ты была?!
— В спа.
— А написать записку или сказать портье, куда идешь и надолго ли, тебе в голову не пришло? Я же чуть с ума не сошел!
— Куда я тут могла подеваться? — беззлобно проворчала Мария. — Поднял панику на голом месте.
Мне было все равно, что она говорит, потому что минуту назад я видел, как Маша испугалась за меня, а сейчас ее глаза излучали теплоту и благодарность.
Наутро я услышал:
— Если ты так за меня переживал, значит, действительно любишь?
— Неужели у тебя были сомнения? Конечно, люблю! И очень хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
— По-моему, ты торопишь события. И потом — я дважды там уже побывала, больше пока не хочу.
Неопределенность ответа меня слегка обескуражила. Ведь незадолго до поездки Маша заявила, что я должен немедленно расстаться с женой: «Я не собираюсь никого ни с кем делить!» Лена была моей гражданской женой на протяжении тринадцати лет.
Когда-то нас связывала любовь, уступившая со временем место уважению и привязанности, которые бывают между очень близкими людьми.
Перед решительным разговором я страшно переживал. Не потому что боялся истерики — знал: ничего подобного не будет. Не давала покоя боль, которую доставлю близкому человеку...
В девяносто пятом, на четвертом году нашей совместной жизни, Лена забеременела. Мы оба радовались скорому появлению на свет сына или дочки. Однако родиться малышу было не суждено.
За один год у нас угнали три машины. Сначала мой «мерседес» — с ВИП-стоянки авиашоу в Жуковском, потом — «фольксваген гольф».
А накануне возвращения Лены из Германии, куда она уезжала по делам фирмы, — и ее «ниссан». Прямо от дома. Это стало последней каплей. Стресс я снимал проверенным мужским способом. Лена застала меня допивающим вторую бутылку коньяку. Молча развернулась и ушла ночевать к подруге. А на следующий день поехала в больницу и сделала аборт.
Как же мы оба об этом потом жалели! Забеременеть еще раз Лене так и не удалось. Лучшие российские и немецкие гинекологи, у которых она консультировалась, разводили руками: «С физиологией все в порядке. Причина исключительно психологическая. Пусть пройдет время». После трагедии мы старались избегать любых, даже самых мелких конфликтов, но время не лечило...
