И вообще — прости... Я люблю тебя и страшно тоскую по малышам.
— Приходи.
Новый год мы встретили все вместе. За пару часов до боя курантов заехал Леша Гуськов, привез подарки. Алексей не собирался обращаться к «больной» теме — разговор о долге я поднял сам. Пообещал, что рассчитаюсь при первой возможности.
Вскоре после рождественских каникул Маша вышла на работу, а я остался на хозяйстве — ухаживал за малышами, готовил, ездил за продуктами. И тем самым совершил еще одну серьезную ошибку. Теперь Мария смотрела на меня как на прислугу, которой дозволено жить в барском доме. Вымотавшись за день с детьми, к вечеру я валился с ног, но Маша этого не замечала.
Приходила и, поужинав, ложилась с книжкой. Я понимал: она тоже очень устает, и готов был тащить нагрузки по дому круглосуточно. Но мне нужно было знать, что любимая женщина ценит и мои усилия, и то, что я посвятил себя семье. Однако вместо слов благодарности все чаще слышал упреки в безденежье. Маша словно забывала о том, что близнецы полностью находятся на моем обеспечении.
Малышам было чуть больше года, когда мы наняли няню. А я стал «приходящим» папой. Только не воскресным, а ежедневным. Приезжал с утра: занимался гимнастикой, играл, читал, выводил на прогулку. А после обеда мчался по делам и до вечера крутился как белка в колесе, пытаясь восстановить из пепла свой бизнес. Мальчишки ни в чем не знали отказа: я одевал их в дорогих магазинах, покупал самые лучшие игрушки.
И это при том, что с финансами было весьма туго. Однажды я попросил Машу:
— Заплати, пожалуйста, за этот месяц няне ты. В следующем я как-нибудь выкручусь. Купил мальчишкам зимнюю одежду — и остался без гроша. Даже машину заправить не на что.
— Тебе нечем заплатить няне? — зло прищурилась Мария. — Значит, увидишь детей, когда будут деньги!
Я казался себе волком, обложенным флажками. Проблемы в бизнесе, большие долги Гуськову и Маше, ее угрозы лишить меня общения с детьми. Наверное, тут любой бы запил. Вот и я заливал горе водкой. Пил по два, три, четыре дня. Очухавшись, хватался за голову: «Что я делаю? Ведь за время, что провел в пьяном угаре, мог побывать у нескольких бывших партнеров: вдруг кто-нибудь предложил бы возглавить проект?»
Мылся, брился до синевы, одевался в самый дорогой костюм.
Экс-коллеги изображали радость при встрече, спрашивали, куда запропастился, но смотрели при этом как на неудачника. А кто хочет иметь дело со «сбитым летчиком»? Я возвращался в мамину квартиру и опять уходил в запой. Однажды осмелился в непотребном виде явиться к семье. Как ни пьян был, на всю жизнь запомнил и то, как униженно просил прощения, и то, с каким презрением смотрела Маша.
Выйдя на улицу, на холоде быстро пришел в себя и ужаснулся: «В кого ты превратился, Борис? Еще полтора года назад был успешным бизнесменом, посидеть с которым в ресторане почитали за честь солидные, уважаемые люди, многочисленные друзья звали «везунчиком», приглашали поехать вместе на горнолыжный курорт и в гольф-клуб.
А сейчас? Еще немного — и от тебя прохожие станут шарахаться...»
Взял себя в руки, и дела пошли на лад. Потихоньку, не так быстро, как хотелось бы. Но я смог снять дачу по соседству с Машей. Предложил ей: «Пусть мальчишки живут со мной. Будет лучше, если большую часть времени они станут проводить не в загазованной Москве, а на свежем воздухе».
Маша не возражала. У нее начался плодотворный творческий период, появилось много новых проектов и времени на детей совершенно не оставалось.
Мы условились: в дни, когда Маша будет в Москве и в ее плотном графике вдруг образуется выходной, я буду привозить Фому и Фоку в московскую квартиру.
Оставлял мальчишек с тяжелым сердцем. Знал, в гостях у матери они предоставлены самим себе. Маша дает им полную свободу, а сама ложится на диван с книжкой. Я со страхом ждал момента, когда получу их обратно. Перед глазами вставали жуткие картины: вот Фомочка забрался на кухонный стол, потянул на себя дверцу шкафа и упал, сильно ударившись. А вот любопытный Фока воткнул в розетку ножницы. К счастью, ни одно из моих видений не стало явью и обратно сыновей я получал целыми и невредимыми. Но скольких нервных клеток мне эти картинки стоили!
Как-то я осмелился попенять Марии:
— Зачем ты разрешаешь «масикам» смотреть телевизор? У Фомочки и без того слабое зрение.
Она сразу пошла в атаку:
— Давай ты не будешь устанавливать свои порядки на моей территории! Я же не запрещаю тебе таскать сыновей на хоккейные тренировки, хотя твои старания сделать из них профессиональных спортсменов мне категорически не нравятся!
— В первую очередь, они занимаются горными лыжами и хоккеем для здоровья. Ты бы хоть раз посмотрела, как «масики» катаются...
— У меня на это нет времени! Я работаю как вол!
И все же однажды я вытащил Машу на тренировку «Серебряных акул». Одним глазом смотрел на лед, по которому с клюшками наперевес носились сыновья, другим косился на Машу: разделяет она мой восторг или нет? На ее лице была смертельная скука.
