Виктор Сухоруков: «Я падал на самое дно, и зацепиться было не за что»

«Ефремов говорит: «Чего ты дурака валяешь? Возвращайся в «Игроков»!» Оказалось, что ему предложили...
Павел Соседов
|
23 Июля 2021
Виктор Сухоруков. Фото
Виктор Сухоруков
Фото: Photoxpress.ru

«Ефремов говорит: «Чего ты дурака валяешь? Возвращайся в «Игроков»!» Оказалось, что ему предложили ввестись на мои роли — в спектакле у меня их две. Я объяснил: «Миша, представь, спектакль пользовался таким успехом! Ребята артисты — оркестр, а не коллектив! И вдруг Олег берет и все закрывает…» И пока я Мише изливал душу, он набрал какой-то номер на своем телефоне и сказал в трубку: «Олег, все в порядке. Он вернется». Слышу в телефоне хохот Меньшикова: «А я и не сомневался!» — рассказывает Виктор Сухоруков.

— Виктор Иванович, новостью месяца стал ваш уход из Театра Моссовета.

— Я 12 лет просуществовал в этом театре. И у некоторых создалась иллюзия, что я там был очень востребован, много играл. Но так выглядело только со стороны, потому что роли копились в течение 12 лет. Самым первым был спектакль «Царство отца и сына». Когда-то режиссер Юрий Еремин пригласил меня играть царя. Он же меня и «угробил» спектаклем «Странник», который мы выпустили в этом году. Премьера была 27 марта, в Международный день театра. Я честно дошел до конца — сыграл премьеру, хотя и убежал с поклонов. Просто не смог выйти к зрителям, настолько мне было…

— Неловко?

Виктор Сухоруков с Екатериной Гусевой и Анатолием Васильевым
С Екатериной Гусевой и Анатолием Васильевым в спектакле «Царство отца и сына», Театр им. Моссовета. 2010 г.
Фото: Photoxpress.ru

— Стыдно. Я с таким безобразием, позором и отсутствием театрального духа не могу мириться.

— Вам пьеса изначально не нравилась?

— Пьеса мне нравилась. Но режиссер ее переписал и сделал инсценировку по мотивам. И мотивы его были неудачные. Меня он не слышал, обижал. Короче, встретились мы 12 лет назад красиво — в ресторане за обедом. А расстались плохо, тяжело, ворчливо, дерзко…

— Почему тогда вы не ушли из спектакля на этапе репетиций?

Виктор Сухоруков с Евгенией Крюковой
С Евгенией Крюковой в спектакле «Странник», Театр им. Моссовета. 2021 г.
Фото: риа новости

— Это выглядело бы как актерский каприз, как некий самонадеянный выпендреж. А я человек аккуратный, дисциплинированный, соблюдающий субординацию… Вообще нынешний год теленка для меня какой-то разрушительный. Причем разрушения идут от моих собственных рук. Я ухожу из театра, с кем-то конфликтую, чем-то недоволен, раздражен. Самим собой, в первую очередь. Ведь приспособиться можно ко всему — не только привыкнуть, но и пристроиться, приладиться. Но я не хочу. Потому что стал физически трезвым, накопил профессионализм, понимание психологии человека и фантазию для сочинительства. И теперь некоторые вещи, чьи-то поступки стали меня банально раздражать. Но так как я не бунтарь, свой уход из театра организовал очень тактично. Подал заявление перед отпуском, чтобы никого не подвести, чтобы не срывать спектакли.

— Какой получается это уже по счету театр, в который вы закрыли дверь?

— В Питере было три, и здесь, в Москве, — четвертый, если говорить о театрах, где лежала моя трудовая книжка. А как приглашенный артист я играл во многих театрах. Сегодня, например, у меня спектакль в Театре Вахтангова «Улыбнись нам, Господи» и антрепризный спектакль «Старший сын» по пьесе Вампилова.

— А как вы, уроженец подмосков­ного Орехово-Зуева, оказались в Ленинграде?

Виктор Сухоруков с Олегом Меньшиковым
С Олегом Меньшиковым в спектакле «Игроки». 2009 г.
Фото: photoxpress.ru

Петр Фоменко увидел меня в студенческом отрывке по пьесе «При­косновение» Рустама Ибрагим­бекова и пригласил в Театр комедии. Меня даже в распределительную комиссию в институте не вызывали, потому что от Фоменко в ГИТИС пришла телеграмма. Едва получив диплом, я уехал в Ленинград, в котором до этого никогда не был. Фоменко дал мне главную роль 70-летнего старика Егорыча в спектак­ле «Добро, Ладно, Хорошо». А мне, на минуточку, было 26 лет. Так начиналась отдельная эпоха моей жизни — моя мятежная театральная молодость, продлившаяся четверть века. Приехал я в Ленинград Витюшкой Сухоруковым, а уезжал из Санкт-Петер­бурга известным артистом — уже вышел «Брат» и многие другие фильмы.

— А как вы вернулись в Москву?

— На протяжении многих лет пребывания в Ленинграде я мечтал вернуться сюда. Но на определенном этапе своей жизни, в период полнейшей невостребованности я в саморазрушении опустился на самое дно. И побродяжничал, и поскитался, и потунеядствовал, и поодиночествовал, и попьянствовал… Падал так, что, вылезая, зацепиться не за что было, все ногти обломал, карабкаясь по абсолютно гладкой выжженной поверхности. Но мечта вернуться в Москву теплилась, только вот денег ее осуществить не было.

Как только я вышел из кризиса и начал сниматься — примерно с 1996 года, стал откладывать деньги на квартиру в Москве. Я тогда опять вернулся на работу в Театр комедии, которому уже присвоили имя Николая Акимова. Но когда Фоменко меня принимал в этот театр, передо мной открывались врата будущего. А второй раз, когда я вошел туда уже известным, востребованным, ясным человеком, я бежал из этого театра, уходил навсегда, обскандалившись с руководством. Замечу, что Фоменко в театре уже давно не было — он сам к тому времени перебрался в Москву. Мне худрук (а это была дама) кричала вослед: «Пошел вон, алкоголик!» Я отвечал ей тем же, только более грязными словами…

Михаил Ефремов и Олег Меньшиков
Михаил Ефремов и Олег Меньшиков на футбольном турнире команд московских театров. 2018 г.
Фото: Юрий Феклистов

— Но вы же тогда уже не пили?!

— Конечно, не пил. Ругался я трезвым. Подал заявление об уходе так же, как и в Театре Моссовета, перед отпуском. С моей стороны все было красиво, я никого не подвел. Сел в «Красную стрелу» и поехал в Москву. «Куда же ты едешь, — кричали мне, — мы тебя выдвинули на звание заслуженного артиста!» — «Пропадите вы пропадом со своим званием!» — отвечал я. В театре, может быть, и отозвали бы обратно документы на звание, но они, видимо, уже ушли в министерство. Так что звание я получил. А еще через шесть лет стал народным артистом.

— Из Петербурга вы, я так понимаю, вернулись в родное Орехово-Зуево — в Москве вас никто не ждал.

— Да. И вот лето. Я в семейных сатиновых трусах варю щи, вокруг бегает Ванюшка — племянник, сын сестры Гали. И вдруг звонок: «Это Олег Меньшиков. Я знаю, что ты ушел из театра. Давай приезжай, разговор есть». Я прыгаю в электричку, добираюсь до Москвы — и к нему в офис. Олег, шагая по диагонали кабинета, говорит: «Гоголь. «Игроки». Давай сделаем!» Я ответил шепотом: «Давай». И добавил: «А можно с тобой сфотографироваться?» Фотография имеется.

Виктор Сухоруков
«Когда меня вынесли на улицу, я увидел огромное количество зевак, которые смотрели на мое «унижение». И мне так обидно вдруг стало… И я почему-то заорал: «Я остаюсь! Я хочу здесь жить!» Этих слов не было в сценарии» «Брат-2». 2000 г.
Фото: Кинокомпания СТВ/ТАСС

Мы и в Москве спектакль играли, и гастролировали много. Поездки были шикарные, заработки замечательные — денег хватало. Я оказался в прекрасной, дисциплинированной, профес­сиональной команде. Все было на высшем уровне. Меньшиков вообще в этом отношении очень аккуратный, он терпеть не может халтуры, глупости, легковесности, у него все основательно. И костюмы стильные, и декорации серьезные, и музыка — все солидно. И, конечно, на спектакль был спрос. Но есть у Олега манера — свои спектакли играть примерно по два сезона, а потом закрывать (так потом было и с «Горе от ума», и с «Кухней»). И вот с «Игроками», которые шли с огромным успехом, Меньшиков решил проститься. Арендовал сцену Театра Моссовета и под оркестр, под фанфары, под салют в небе закрывает спектакль. Я кричу ему: «Ты что творишь? Ты душишь дитя, красивое дитя! Ну не хочешь сам играть, найди актера себе на замену». Все бесполезно. Однажды, когда мы только начинали работать, Меньшиков мне подарил красивую черную рубашку. И вот на последний спектакль я эту рубашку надел. Сижу в грим-уборной, слышу голос Олега: «Где Сухоруков? Скажите, что принесли кондитерские изделия». Я высовываю голову из гримерки и вижу целый стол пряников, конфет. «Подавись своими пряниками», — говорю. А он: «Ты специально траур учинил — надел черную рубашку?» Прошло каких-то девять месяцев, и мне позвонил директор спектакля: «Витя, восстанавливаем «Игроков», едем в тур по Европе». Я ответил: «Идите вы… Всю душу мне измотали. Я перед вами все колени стер, уговаривая сохранить спектакль. А вы теперь в Европу собрались».

Через несколько дней другой звонок — от Миши Ефремова: «Витя, а ну давай встретимся…» Встретились в кафе у Дома кино, Ефремов говорит: «Чего ты дурака валяешь? Возвращайся в «Игроков»!» Оказалось, что ему предложили ввестись на мои роли — в спектак­ле у меня их две. Я объяснил: «Миша, представь, спектакль пользовался таким успехом! Ребята артисты все азартные, профессиональные — оркестр, а не коллектив, и у каждого был свой инструмент, мы играли не спектакль, а симфонию! И вдруг Олег берет и все закрывает. Как будто спектакль — это брелок, которым покрутили на пальце, а он слетел и звякнул об асфальт…» И пока я Мише изливал душу, он набрал какой-то номер на своем телефоне и, продолжая слушать меня, сказал в трубку: «Олег, все в порядке. Он вернется». Слышу в телефоне хохот Меньшикова: «А я и не сомневался!» В итоге я играл в этом спектакле 11 лет. А потом обстоятельства сложились так, что перед очередными гастролями мне пришлось сказать: «Олег, я ухожу». — «Давай расстанемся по-хорошему», — ответил Меньшиков. Я тогда предложил: «Когда вернемся в Москву, ты можешь вызвать меня в офис, поболтаем по душам…» — «Не буду я с тобой разговаривать, — отвечает, — ты меня учить будешь». Конечно, Меньшиков на меня тогда обиделся, но сегодня у нас прекрасные отношения, и он ждет меня в своем театре.

Виктор Сухоруков с  Алексеем Балабановым
С Алексеем Балабановым на съемках фильма «Жмурки». 2004 г.
Фото: из архива Виктора Сухорукова

— Как благородно в этой ситуации повел себя Михаил Ефремов!

— Да. Мы с ним, кстати, одного дня рождения, 10 ноября. А Мише я этот символический долг вернул. Впервые об этом рассказываю. После того как с ним случилось несчастье и Миша на время выбыл из профессии, мне позвонил человек и предложил: «Хотим восстановить спектакль «Чапаев и Пустота», в котором главную роль играл Михаил Ефремов…» Я ответил: «Вы с ума сошли?! Человек попал в беду, а я буду подбирать его роли?» — «Но на спектакль есть спрос», — отвечают. А Миша, дескать, одобрил этот разговор. «Виктор Иванович, мы сделаем по-другому, мы поменяем…» — «Даже не уговаривайте», — говорю. Я не забыл Мишиного благородства, которое он проявил, возвращая меня в «Игроков». В такой ситуации, как с Мишей, закрывать надо спектакль и придумывать новый. Так и напишите, что Сухоруков кричал в голос: «Классическая драматургия всего мира к услугам продюсеров и режиссеров. А они все копошатся и копошатся вокруг искусственного кус­ка сыра! Ну сколько можно?»

— В итоге получается, что переезд из Санкт-Петербурга в Москву стал для вас органичным?

— Да. Москва, как кустодиевская баба, поманила и запеленала меня в свои подолы: «Иди сюда, Витюшка, я тебя зацелую!» Она меня действительно приняла как родного. Вскоре после переезда я купил двухкомнатную квартиру, где, кстати, и живу по сей день.

— В кино у вас тоже сложилось не сразу. Успех принес фильм «Брат», в котором вы снялись глубоко за 40 лет. Зато с тех пор купаетесь в лучах славы…

— Нет, я до сих пор не знаю, что это — купаться в славе. Потому что большую часть жизни в профессии я добивался, стремился, хотел. А остальную часть — доказывал, что достоин своего успеха. Я и сейчас доказываю. У меня по-прежнему нет уверенности в том, что меня признали, что меня приняли, что я на месте.

Виктор Сухоруков
«Перед съемкой я свой пулемет гладил, привораживал. И с лентой разговаривал, чтобы ее не заклинило» «Брат-2». 2000 г.

Поскольку к успеху я шел долго, свою популярность ценю. Поэтому никогда не отказываю зрителям в фотографии, в автографе. У меня нет запретов. Даже когда я опаздываю, все равно остановлюсь и уделю время человеку, который хочет что-то хорошее мне сказать. Ведь я и сам был таким. В конце 60-х годов в Орехово-Зуево на встречу с призывниками, среди которых был и я, приехал Станислав Любшин. Незадолго до этого вышел сериал «Щит и меч». Любшин стал кумиром поколения. Конечно, его обступила толпа — все просили автограф, и Любшин расписывался на кепках, на пачках папирос, на рукавах, на груди. А я крикнул ему: «Подарите мне фотографию». И он сквозь шум толпы ответил: «Если дашь адрес, я тебе пришлю, у меня с собой нет!» И, представляете, в фирменном конверте «Мосфильма» мне пришло послание: «Витя, я выполняю свое обещание, всего тебе лучшего. Слава Любшин». Эта фотография живет со мной всю жизнь, и я ее сегодня демонстрирую на своих творческих вечерах.

— Виктор Иванович, а когда вы впервые читали сценарий «Брата», предполагали, что фильм станет хитом?

— Рассказываю предысторию. С Алексеем Балабановым мы познакомились в 1990 году на его дебютной картине «Счастливые дни» по Беккету. Это было эстетское, сугубо авангардное, черно-белое кино. Следующей нашей совместной работой стала тоже его авторская картина «Замок» по Кафке. Авторское кино — именно его направление. Кино странное, кино не для всех. С картиной «Счастливые дни» Балабанов был в Каннах, а «За­мок» на фестивале в Суздале получил приз «Золотой гвоздь», а также обе­щание финансовой поддержки при работе над следующей картиной. И вот Балабанов посылает учредителям фестиваля сценарий «Ехать никак нельзя», в дальнейшем фильм будет называться «Про уродов и людей». Его сценарий прочли и… поддерживать отказались. Алексей обиделся: «Ну и фиг с вами, не даете поддержку — сам заработаю!» И на какое-то время пропал с радаров, говорят, в деревню ­уехал… Где и написал сценарий «Брата». Жан­ровый фильм — боевик. Так что нет худа без добра, или не было бы счастья, да несчастье помогло. То, что старшего брата буду играть я, Леша решил сразу — можно сказать, писал роль под меня. А вот Сережу Бодрова он встретил уже потом…

Сценарий «Брата» мне понравился: очень интересный, хорошо написанный, как и все сценарии Балабанова. Но я, конечно, не мог предположить, чем все это закончится. Что нам даже закажут продолжение — «Брат-2», где у меня уже будет одна из главных ролей. Работая над замыслом второй, американской, истории, Балабанов мечтал показать Америку холодной, ветреной, студеной. Он рассчитывал, что в Чикаго будут проливные дожди, плохая погода… И как же он ругался и злился, что погода там оказалась «турецкая» — целыми днями жарило солнце. Но случился и на Лешиной улице праздник. Помните эпизод, когда герой Бодрова сидит под проливным дождем на мосту и ждет брата, ежась от холода? В тот день мы закончили съемки в Чикаго и уже ехали в гостиницу, как вдруг ливанул дождь! Тогда Балабанов с оператором Сережей Астаховым и Бодровым выскочили из автобуса и бросились снимать! Кстати, если слышу восторженное: «Балабанов! Балабанов…» — обязательно добавляю: «Надо говорить и о Сереже Астахове — они работали в тандеме с первой картины и с полуслова понимали друг друга».

Виктор Сухоруков с Петром Мамоновым
С Петром Мамоновым в фильме «Остров». 2006 г.
Фото: архив «7Дней»

— В фильме есть очень яркая сцена пальбы из пулемета, который ваш герой забрал из Исторического музея. Как это снимали?

— В 1999 году, когда шли съемки второго фильма, в Москве была напряженная ситуация, связанная с высокой террористической угрозой. И при этом все поездки, погони снимали в самом центре столицы — в районе Китай-города. Хотя непосредственно сцену стрельбы — на «Мосфильме». Сейчас на этом месте стоит искусственная пальма. И когда я бываю на киностудии, всегда говорю — эта пальма стоит в честь нашего «максима». Пулемет установили в автомобиль, мне объяснили, как с ним обращаться, как стрелять. В мои задачи входило по команде «Мотор!» выбить стволом пулемета заднее стекло и с криком начать стрелять по воображаемому автомобилю бандитов. Потом по сигналу развернуть дуло пулемета и разрядить ленту с патронами до конца. Сложность была в том, что на все про все у меня был только один дубль. Второй раз-то стекло из машины не выбьешь.

А еще люди, ответственные за оружие, меня предупредили, что ленту может заклинить. И что ты думаешь, я перед съемкой свой пулемет гладил, привораживал. И с лентой разговаривал, чтобы ее не заклинило. Перед командой «Мотор!» в машине протерли стек­ло: «Когда будешь готов, скажи!» Я еще раз погладил пулемет: «Максим, давай!» Вытер изрядно вспотевшие от волнения руки, взялся за рукоятки… «Начали!» Набрал полные легкие воздуха и со всей страстью выбил этим «чугунным членом» стек­ло! «А-а-а-а!!!» — кричал я и палил! Казалось, не видел ничего перед собой, потому что меня трясло и от возбуждения, и от пулеметной отдачи. Бой, гром, мой крик, а я жду сигнала на разворот. Наконец, замечаю сигнал, поворачиваю дуло и продолжаю орать и стрелять! Сняли. Поэтому все, что вы видите в этом кино, — все реальное, никакой компьютерной графики. А главное, один дубль!

— Дьявольский хохот в этом эпизоде вы придумали или Балабанов?

Петр Мамонов и Виктор Сухоруков, Евгений Никифоров,Павел Лунгин и Патриарх Московский и всея Руси Алексий II
Петр Мамонов и Виктор Сухоруков, президент Международного фестиваля православного кино Евгений Никифоров, режиссер Павел Лунгин и Патриарх Московский и всея Руси Алексий II во время церемонии вручения грамот создателям фильма «Остров». 2006 г.
Фото: Александр Саверкин/ТАСС

— Это была моя непроизвольная реакция. А вообще Балабанов очень точно работал по сценарию, не позволял, как правило, никакой импровизации. Второй случай, когда я позволил себе самодеятельность, — в сцене ареста моего героя в Чикаго. «Русские не сдаются!» — кричу я, выбрасывая из окна пустую бутылку. Дальше смена кадра, и меня, скрученного, выводят из подъезда полицейские. На съемки пригласили реальных американских служителей закона. И, оказывается, Балабанов, который блестяще владел английским, сказал им перед съемкой: «Ребята, вы с ним не церемоньтесь. Действуйте так, как положено по инструкции при задержании преступника». И вот стою я, артист Сухоруков, в подъезде… По коман­де «Начали!» полисмены меня хватают под локотки, и вдруг я чувствую, что не иду по земле, а меня несут по воздуху, и только кончики моих носков касаются земли. А когда меня вынесли на улицу, я увидел огромное количество зевак, которые собрались вокруг огороженной съемочной площадки и смотрели на мое «унижение». Мне так обидно вдруг стало… И я почему-то заорал: «Я остаюсь! Я хочу здесь жить!» Этих слов не было в сценарии. И когда Балабанов скомандовал «Стоп, снято!», я к нему подбежал со словами: «Прости, я испортил дубль…» Но он ответил: «А мне понравилось». При озвучании картины Балабанов перезаписал мой голос, поменяв одно слово. «Я буду здесь жить!» — кричит в фильме мой герой.

— Это была ваша первая поездка в Америку?

— Да, и мне, как и моему герою, там все понравилось: магазины, кафешки, улицы, чистый Чикаго. С Сережей Бодровым мы жили в одном номере и, конечно, много говорили. Обсуждали многое и многих. Этого не расскажешь… Я еще с первой картины Сережу принял и полюбил. Помню, как Алексей познакомил нас. Мы сразу друг другу улыбнулись, тепло пожали руки. Я предложил: «Хочешь, пойдем ко мне есть борщ!» А Леша говорит: «Какой, на фиг, борщ! Он дитя «Макдоналдса» и кока-колы!» Таким было наше знакомство с Бодровым.

— А про сценарий фильма «Про уродов и людей» Балабанов все-таки не забыл!

Виктор Сухоруков с Мариной Есипенко, Юлией Рутберг и Максимом Сухановым
С Мариной Есипенко, Юлией Рутберг и Максимом Сухановым в спектакле «Лир», Театр им. Вахтангова. 2003 г.
Фото: Константин Кижель/ТАСС

— Да, сняв фильм «Брат», Балабанов действительно заработал денег. И, прежде чем приступить к работе над «Братом-2», вернулся к прежней истории и снял фильм «Про уродов и людей». Я сыграл там одну из главных ролей и считаю, что это моя лучшая работа в кино.

А вот после фильма «Брат-2» Леша перестал меня в своем кино снимать. Что произошло? В чем была причина его охлаждения? Это мне неведомо до сих пор. Исключением стало лишь приглашение от Балабанова на небольшую роль в «черную» комедию «Жмурки».

— А почему Рената Литвинова не приглашает вас в свои новые картины, тоже не знаете? В 2004 году вы удачно сыграли в ее дебютном фильме «Богиня: Как я полюбила».

— Я думаю, в «Богиню…» Литвинова позвала меня сниматься как любимца Леши Балабанова. С Балабановым Рената дружила, ценила его и безоговорочно доверяла его вкусу. Прочитав сценарий, я ей сказал, чего мне не хватает в роли. Литвинова ответила: «Я допишу». И дописала! Там был уникальный эпизод, когда я ее героине не как следователю, а как женщине предлагаю пальто моей жены: «Зеленое пальто, с накладными меховыми карманами. Оно жене мало, а вам в самый раз будет». Но в готовый фильм сцена так и не попала. Спрашиваю: «Рената, а где же тот эпизод?» А она: «Витя, ну не получилась сцена, не вписывается в фильм — плохо сыграл». Я, конечно, обиделся. Но Рената поступила гениально: смонтировала невошедшие в фильм сцены с моим участием, записала их отдельно на кассету и подарила мне: «На, смотри». Я глянул и устыдился, как же я был не прав, споря и ругаясь с Литвиновой. Она хорошую историю сняла. А у меня там есть два эпизода, которые дорогого стоят. Особенно сцена с женой на мосту, на ступеньках. Позвала бы меня Рената еще — конечно, я бы пошел. Она чрезвычайно неординарная личность.

Виктор Сухоруков с  Виктором Добронравовым, Сергеем Маковецким, Евгением Князевым и Григорием Антипенко
С Виктором Добронравовым, Сергеем Маковецким, Евгением Князевым и Григорием Антипенко в спектакле «Улыбнись нам, Господи». 2014 г.
Фото: Валерий Мясников/Из архива Театра имени Евгения Вахтангова

— Еще одна неординарная личность, с кем вам довелось работать и общаться, — Петр Мамонов. На днях легендарного музыканта и артиста не стало…

— Петр, конечно, дитя крайностей — не было у него какого-то «компромиссного дыхания»: то ударялся об дно, то воздевал руки к небу — так вот распятым и прожил жизнь, но никогда об этом не жалел. Каялся, маялся, мучился, страдал, потом затихал, задумывался, философствовал… Мы с ним познакомились на съемках фильма «Котлован» по Платонову. Режиссером был Владимир Мирзоев, с которым мы работали в Театре Вахтангова — в 2003 году он поставил спектакль «Лир». На «Кот­лован» Мирзоев собрал команду своих друзей и единомышленников — нас было человек восемь, готовых работать на энтузиазме. Мизерный бюджет, который удалось найти на съемки, не позволял большего. Мамонов тоже был в этой команде. Помню, мы с ним сидели в грязи в холодной комнате какого-то заброшенного здания, где проходили съемки, и много разговаривали. Тогда мы и узнали, что понимаем мир почти одинаково, потому что прошли похожие испытания в жизни: и пили, и гуляли, а потом очистились… К сожалению, фильм Мирзоева не состоялся — бесчестный продюсер умыкнул деньги. Но Мамонов меня запомнил. И когда Павел Лунгин начал готовиться к съемкам фильма «Остров» и стена его кабинета покрылась фотопробами, Петр вдруг предложил: «А попробуйте Сухорукова». На что Лунгин ему ответил, заикаясь: «П-п-побойся Бога, П-п-петя, какой из Сухорукова Филарет — б-б-бандит бандитом». — «Вы его не знаете! Попробуйте!» — настоял Мамонов. Когда я прочитал сценарий, почувствовал, что роль Филарета мне нужна — это мой шанс сыграть умиротворение, благость, совестливость. Все то, к чему я в жизни уже пришел, а роли соответствующей еще не было. И вот художник-гример Лера Никулина наклеила мне бороду, одели меня в рясу. В паре со мной пробовался Илюша Исаев из Молодежного театра.

Мне Илья показался блистательным в роли молодого казначея (хотя утвердили в итоге Диму Дюжева). И вот сняли пробу. Я иду по коридору в гримерку, и вдруг меня догоняют: «Возвращайся скорее обратно, Лунгин тебя зовет». Я говорю: «Сейчас, только бороду сниму». — «Не снимай, иди прямо так». Возвращаюсь в студию, а Лунгин говорит: «Давай на всякий случай монолог запишем». И я прочитал впоследствии запомнившийся многим монолог-откровение: «А я ведь тебе благодарен, веры во мне мало…» Вскоре после проб я поехал с делегацией потрясающих артистов (с Ириной Скобцевой, с Лидией Федосеевой-Шукшиной) на место смерти Василия Шукшина в Волгоградскую область — туда, где Сергей Бондарчук снимал фильм «Они сражались за Родину». Прием нам казаки устроили потрясающий. И был молебен за упокой души Василия Макаровича. Батюшка, который вел службу, рассказал, что восстанавливает в степи заброшенный мужской монастырь. И пригласил нас это место посетить. Все артисты стали отказываться, а я возьми да скажи: «А я поеду!» Тогда все, кто отказывались, тоже захотели. В итоге поехали и Шукшина, и Скобцева. Посадили нас в какие-то допотопные «Жигули» и по бездорожью повезли в монастырь. Подъезжаем и видим — стоит скелет колокольни, ни окон, ни дверей. Но сохранился святой источник, в котором Федосеева-Шукшина даже искупалась. Оказавшись на территории монастыря, я прошел в центр колокольни, и тут у меня зазвонил телефон: «Вы утверждены на роль Филарета!» Вот так с легкой руки Пети Мамонова я оказался в фильме «Остров». А с батюшкой, который повез нас в тот разрушенный монастырь, мы до сих пор общаемся — он присылает мне СМС-поздравления со всеми православными праздниками.

«Остров» имел колоссальный успех и получил массу наград. Я тоже был удостоен «Ники» и «Золотого орла» за роль второго плана. Но, главное, мы получили святейшие грамоты от самого патриарха Алексия. С их вручением вышло забавно. Я в то время снимался в фильме «Лучшее время года» у Светланы Проскуриной. А там у меня по роли паричок, коротенькая стрижечка... В один прекрасный день меня забирают прямо со съемки, сажают в машину и везут в резиденцию патриарха. Я не успеваю не только разгримироваться, но даже переодеться. Так прямо в гриме, киношном костюме и паричке я и получил грамоту из рук патриарха. Она у меня дома на видном месте.

Виктор Сухоруков
«Я до сих пор не знаю, что это — купаться в славе. Потому что большую часть жизни в профессии я добивался, стремился, хотел. А остальную часть — доказывал, что достоин своего успеха»
Фото: photoxpress.ru

— Виктор Иванович, что сейчас готовитесь сыграть, над чем работаете?

— К своему юбилею (10 ноября Виктору Сухорукову исполнится 70 лет. — Прим. ред.) я подготовил сольный творческий вечер «Играю про себя». Уже презентовал его в Минске, и, могу похвастаться, зрители остались очень довольны. После выступления меня завалили цветами и даже банку сгущенки подарили! 25 июля представлю свой творческий вечер в рамках кинофестиваля в Ессентуках — планирую всех удивить.

А к Новому году должен выйти фильм Алексея Сидорова «Чемпион мира». Это история о легендарном шахматном турнире 1978 года, когда в финал вышли два гроссмейстера из СССР: Карпов и Корчной. Ваня Янковский сыграл Карпова, Константин Хабенский — перебежчика Корчного, а я — главу делегации, сталинского сокола — Батуринского. У Сидорова уникальная манера работы: он делает вид, что не знает, как выстроить сцену, а сам в голове уже давно все представляет. Как оказалось, нам обоим давно хотелось поработать вместе. Но прежде чем принять предложение на съемки, я пять раз спросил режиссера: «Подумайте, может быть, я не соответствую этой роли?» А когда Сидоров меня утвердил, я сказал: «Алексей, держите меня на крючке. Если что не так: перебор, недобор, не стесняясь, останавливайте меня и «стегайте» по всей строгости». Он ответил: «Хорошо». Конечно, «стегать» меня Сидоров себе не позволял, но бывали случаи, когда, репетируя очередной эпизод, он просил: «Витюша, тут потише, ладно?» Или: «Поменьше, хорошо?» И все. Нам обоим этого было достаточно. Я не стеснялся предлагать свои решения. Сидоров выслушает и скажет: «А давай попробуем». Или: «Нет, у меня в таком варианте не сойдется». И нет вопросов! Ведь несмотря на то, что я человек очень творческий, фонтанирующий, в кино я всегда подчиняюсь. Потому что знаю: в руках режиссера я всего лишь шахматная фигурка на доске.

Благодарим Библиотеку-медиацентр № 67 за помощь в организации интервью

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Яблочный пирог «Букет роз»: рецепт красивого и вкусного лакомства от Сергея Малоземова
«Рецепт недели на этот раз — пирог с цветами! Получается воздушный инежный пирог, который точно порадует не только вкусом, но и красотой.Пользы тут, конечно, мало. Но мы уверены, что вы вряд ли станете готовитьтакое сладкое каждый день», — говорит телеведущий и врач по образованию Сергей Малозёмов.




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог