Отгремел 20-й сезон популярного проекта ТНТ «Битва экстрасенсов», но интерес, как к самому шоу, так и к его участникам, не ослабевает. Что только ни говорят о «Битве»! Финалист 18-го сезона – таролог Александр Кинжинов – рассказал, что на самом деле происходит на съемках, а также о том, что именно участие в «Битве» помогло ему выйти из тяжелой депрессии после гибели невесты.
— Александр, о проекте часто говорят: «Мол, все это не правда. Шоу – постановочное, участники знают обо всех испытаниях заранее». Еще бытует мнение, что всех участников отбирают заблаговременно, а через кастинг попасть в «Битву» невозможно. Что вы об этом скажете?
— Могу отвечать только за сезон, в котором вышел в финал. Другие просто не смотрел, это мама у меня – большая поклонница этого шоу. Голову могу дать на отсечение, я — живой пример того, что проект – честный. Ведь я — простой деревенский парень. Доход у меня, когда я попал в проект, был не велик, связей тоже не было. В то время я переживал очень сложный период в жизни. У меня была тяжелая депрессия, связанная с гибелью моей невесты. С горя и в злости на себя я начал пить… Мама пыталась вытащить меня из этого состояния. Именно поэтому раз за разом уговаривала меня пойти на кастинг шоу. А я отказывался. Чтобы мама успокоилась, отослал заявку в 17й сезон. Нужно было поехать на кастинг в Москву, но я побоялся. Слишком далеко, а я так не люблю покидать родную Наумовку – маленькую деревушку в Саратовской области. На следующий год кастинг проходил в городке, расположенном совсем рядом с деревней. И тут уж мама настояла на своем. Сказала: «Это же судьба! Неужели и сейчас не попробуешь силы?» На сей раз аргументов против этого у меня не нашлось. Я прошел кастинг. Правда, потом долго сомневался, стоит ли ехать в Москву, ведь денег особо не было. Мне вообще трудно решиться, но тут дал себе слово не трусить.
— Вам свойственно бояться?
— Знаете, я испугался однажды. И потерял невесту. Она погибла под колесами автомобиля. Мне до сих пор трудно об этом говорить, я до сих пор не могу простить себя за трусость! Мы встречались, любили друг друга. Однажды я решил из интереса посмотреть ее будущее: будем мы вместе или нет? Разложил карты и увидел ее смерть. Я так испугался, что решил расстаться с ней. А через два месяца узнал, что ее сбила машина. Но даже узнав, не смог найти в себе силы прийти на похороны любимой… С тех пор пошло много лет, раны уже зажили, плохое позабыто, и я вспоминаю только хорошее, что у нас с ней было. Но до сих пор мне мерзко лишь от себя, от своего поступка, от того, что я тогда сбежал от нее! Трус! Никогда не знаешь, когда потеряешь… А я знал… И это еще хуже, скажу я вам. Наверное, сейчас я повзрослел, поумнел, и знаю, что сделал бы все по-другому. Теперь я не потеряю никого так по-глупому... Да, конечно, никто не вечен, но я буду рядом, рядом всегда с теми, кто мне дорог, что бы ни было. Тогда я забросил карты, перестал общаться, ушел в запой. Именно поэтому мама так настаивала, чтобы я пошел на кастинг. Она хотела вывести меня из этого состояния…
— Вам, наверное, было сложно после этого на проекте сталкиваться со смертью. Например, когда нужно было описать, как погиб человек.
— Мне было страшно не столько с поиском погибшего, я боялся подвести его близких. Обидеть. Разочаровать. Именно поэтому испытание, когда нужно было узнать, почему погибла дочка Наины, которая убежала из дома и была позже найдена мертвой недалеко от железной дороги, стало для меня самым жутким. Поиском я занимался и ранее: искал людей, животных, но так уж вышло, что никогда не разыскивал тех, кто погиб. Я так боялся сказать что-то неправильное, что дал себе слово, если карты ничего не покажут, буду молчать. Было бы предательством Наины, обратившейся за помощью, нести всякую ерунду. Лишь бы что-нибудь сказать. Но карты сказали правду. Мы до сих пор с Наиной связь поддерживаем.
— Вы увидели ее смерть, дух подсказал?
— Мой инструмент – карты Таро. А во всю эту мистику: духов, привидений, барабашек – я не верю до сих пор, хотя коллеги иногда доказывают, что все это реально. Но я не верю, и все тут. Возможно, это потому, что у нас в казачестве мертвых тревожить не принято. У нас даже на кладбище никто не ходит, только на похороны – проводить человека. И бабушка, которая и научила меня гадать, всегда говорила: «Не нужно тревожить покой ушедших. У них своя жизнь, они нас не помнят. Они уже в совсем другом мире».
— А вы встречались на шоу с людьми, которые общались с духами?
— Очень уважаю победителя сезона Константина Гецати. Именно он пошатнул мою уверенность, что духи – это выдумка. Дело в том, что он очень подробно описал внешность и характер моей бабушки. Как будто увидел ее. А увидеть ее фотографию где-нибудь он никак не мог. Снимки бабушки хранятся только дома, я никогда в Интернете не публиковал их. И никогда ранее не описывал, как она выглядела…
— Т.е. можно сказать, что маги на проекте действительно обладают выдающимися способностями?
— В моем сезоне было очень много сильных участников. Что же касается слухов о постановках, мол, все всё знают заранее, то это вопиющая неправда. Там настолько строго следят, чтобы участники ничего до последней минуты не знали об испытании, что меня это во время съемок сильно раздражало. Не потому что хотел узнать что-то заранее, а потому что иногда строгие правила превращали нас всех в узников тюрьмы. Например, выезжаем в другой город, куда, конечно же, не говорят. Садимся в машину, всем завязывают глаза. Видео-операторы — и те не в курсе, куда мы едем. Приезжаем на место, глаза развязывают только в гостиничном номере. И с этого момента до начала испытания к каждому из участников прикреплен особый человек, который следит за тем, чтобы никто не покидал номеров. Сидишь целый день в четырех стенах, даже на экскурсию не сходить. Только после испытания, которое, кстати, в самый последний момент и поменяться могло. Напрягало это ужасно, но, с другой стороны, это было честно.
— А я все равно не верю, что все участники проекта были экстрасенсами. Мне кажется, что без шарлатанов все равно не обошлось. Интересно же для шоу, если в кадре какой-то мрачный заросший тип курицу режет или какие-то перья раскладывает. А на самом деле, это просто трюки, чтобы картинку создать.
— Если такие и были, то они неизменно проваливали испытания в самом начале съемок
— Во многих интервью, да и сейчас в том числе, вы утверждаете, что не верите в духов, порчу, сглаз. А во что тогда?
— В человеческую энергетику. Позитивную и негативную. Именно она – самое сильное оружие. В этом плане я всегда уважал позицию своей бабушки. Она говорила: «Что толку бегать по кладбищу и резать лягушек? Иногда можно с такой ненавистью про человека сказать, что любая порча померкнет». Хотя, не скрою, в моей практике я часто встречаюсь с какой-то ерундой. Например, нахожу в доме клиента огромные гвозди, закопанные в горшке. Или череп животного в кладовой. Или фотографию того, кого ищу, на кладбище с выколотыми глазами… Да и со специалистами, которые видят духов, общаюсь. Я сейчас открыл свой центр, у меня есть в штате такой специалист. И когда я сообщаю ему о новом поиске, не говоря, что увидел по картам, и наши мнения совпадают, тут уж соглашаюсь. С фактами не поспоришь. Как, например, мой коллега увидел, что парень, которого мы ищем, утонул, да еще и указал то же место на карте, что и карты Таро? У меня даже есть знакомая шаманка! Она стала победительницей «Битва» в своей родной стране – Эстонии. Я, конечно, не понимаю, что происходит, когда она медитирует или бьет в бубен. Но главное же – результат, который это все действительно дает.
