Это действительно могла быть трагедия, – юная девушка влюбляется в сантехника, не способного ответить взаимностью. Черствость избранника заставляют ее покончить жизнь самоубийством. Именно таким был изначальный сценарий, из которого в итоге получился один из самых популярных фильмов Советского Союза. Только Данелия с присущей ему иронией и тонким чувством юмора смог сделать из истории о безответной любви потрясающую комедию.
Кино о сантехнике Борщове, который халтурит на работе, обманывает честных граждан, часто выпивает и ищет свое место в жизни, вышло почти полвека назад. Сценарист Александр Бородянский тогда, в начале 70-х, учился во ВГИКе и подрабатывал маляром. Главного героя он писал практически с себя, – сделал его добрым, всегда готовым помочь, но по-своему несчастным. На конкурсе сценариев о рабочем классе работу студента отметили призом, – история попала на студию им. Довженко. Там уже назначили режиссера, выбрали исполнителя главной роли. Но все поменялось в один момент, когда за фильм решил взяться Георгий Данелия.
Режиссер рассказывал, что после завершения каждой своей работы ему хотелось сделать что-то совершенно иное. В этот раз он только выпустил экранизацию «Приключений Гекльберри Финна», – фильм «Совсем пропащий». Поэтому за историю о сантехнике взялся с большим энтузиазмом. Только ему хотелось сделать ее смешной и, конечно, обойтись без трупов в финале.
На главную роль пробовались лучшие артисты. Сотрудника ЖЭКа мог сыграть Владимир Высоцкий, а еще польский актер Даниэль Ольбрыхский. Но в итоге утвердили Леонида Куравлева. И режиссер, и сценарист отмечали, что в актере было что-то такое, что заставляло прощать ему даже не самые благовидные поступки. Все понимали, что Борщов не самый приятный человек, но и только лишь осуждения он тоже не заслуживал.
Одной из самых больших удач, как считал Данелия, была героиня второго плана, – медсестра Катя. Студентку Щукинского училища Евгению Симонову утвердили без проб, но была одна проблема, – актриса уже участвовала в другом проекте. Всеми правдами и неправдами, уговорами и даже хитростью Симонову освободили, но только на три дня. За это время предстояло снять все сцены в «Афоне» с Катериной.
Группа работала практически беспрерывно 72 часа, – никто не хотел подставлять коллег по цеху. Симонова потом вспоминала, что спала только когда команда переезжала от одной локации к другой. Все остальное время она учила текст, репетировала, – съемки шли с утра до поздней ночи.
В одной из сцен герои просыпаются вместе в постели. По сценарию, оба должны были быть обнаженными. Но Куравлев отказался раздеваться, – он остался не только в майке, под одеялом на нем были еще и штаны. Симонова была на 18 лет его моложе, – он не мог себе позволить такой вольности. К тому же актер был счастливо женат, воспитывал дочь. И никакие уговоры на него не действовали.
Большую часть сцен снимали в Ярославле. В лужах отражались купола храма Илья Пророка на Советской площади, а станция скорой помощи, где работала Катя, располагалась в здании музея истории города. Сам Афоня жил в районе, который местные называли Брагино. А ЖЭК, где работал главный герой, действительно был местной жилищной контрой, впрочем, до сегодняшних дней не сохранившейся. Деревня, где жила тетка сантехника Борщева, тоже нашлась неподалеку, – сцены были сняты в селе Диево-Городище, а маленький аэродром нашли в маленьком областном городе Пошехонье.
Известно, что у Данелии было два любимых артиста, – Вахтанг Кикабидзе и Евгений Леонов. И если для грузина в фильме не нашлось подходящего образа, то Леонов гениально воплотил штукатура Колю, которого за пьянку жена выгнала из дома.
Тот по всем параметрам тянул на вполне себе положительного героя. Да, пьющий, но трезвенников в СССР вообще было немного. Зато, как казалось, хозяйственный, тихий и по-своему даже интеллигентный. Но Евгений Леонов все видел иначе. Он в принципе любил находить изнанку в своих персонажах, и Коля не стал исключением. Артист пытался убедить всех, что он еще больший эгоист, чем сам Афоня. И это ему удалось: когда штукатур уходит домой, он ни копейки не оставляет своему другу за проживание.
Еще одного знакового персонажа, – событульника Афони Федула, – воплотил Владислав Брондуков. Именно его вроде бы совершенно дежурная фраза: «Гони рубль, родственник!», – стала абсолютно знаковой.
Бронуков мог сыграть и самого сантехника Борщова, если бы фильм, как и планировалось, снимался на Украине. Но Данелия сразу исключил его из каста и не позвал даже на пробы. Сценаристу Бородянскому было неудобно, и тот уговорил режиссера дать хоть что-нибудь. Так Брондуков стал Федулом с одной-единственной репликой.
Рассказывают, что костюм артист привез себе с дачи. И в этой старой одежде и гриме был совершенно неотличим от контингента рюмочных и водочных. Жена Брондукова вспоминала, что однажды на ночных съемках в московском ресторане муж вышел покурить, а обратно его не пустили, приняли за местного алкаша. Он так и стоял на улице, пока помощница режиссера не бросилась на поиски.
Эта роль артисту не просто удалась, – после выхода фильм между ним и его героем простые зрители не видели никакой разницы. Брондуков уже не мог спокойно ходить по улицам, – к нему подходили, приглашали «стать третьим» и всячески норовили угостить. Но что еще поразительней, его стали называть не иначе, как Афоня.
В середине 70-х вопрос о самой красивой груди в СССР вроде как не стоял, но все и так это знали, – она принадлежала актрисе Татьяне Распутиной, которая сыграла в «Афоне» эпизод на танцах.
Данелия рассказывал, что накануне заболела костюмерша. Для помощи съемочной группе она отправила своего мужа, которому дала четкие указания. Лямки бюстгальтера Татьяны, куда насыпали манной крупы, следовало подтянуть таким образом, чтобы грудь казалась высокой и привлекательной. Мужчина долго мучился с застежкой, но потом плюнул и завязал на спине Распутиной тугой, морской узел, – эффект был невероятный. Позднее даже многие критики высказывали восхищение этой художественной деталью, которая попала в кадр фактически случайно.
Еще до начала съемок Данелия не хотел для «Афони» счастливого конца. В советском кинематографе любили открытые финалы, чтобы зрители сами решали дальнейшую судьбу героев. Поэтому изначально предполагалось, что товарищ Борщов останется на аэродроме в полном одиночестве. Последними кадрами должна была стать проверка документов, когда милиционер не узнает на фотографии в паспорте человека, стоящего перед ним. Когда начались съемки с Симоновой, режиссер передумал, – он решил, что Катя все же должна появиться, но только в мечтах главного героя.
Эту сцену переснимали несколько раз, – Данелия каждый раз находил, к чему придраться. Но потом он понял, что хочет появления героини на самом деле. За эту концовку постановщика многие потом ругали, говорили, что из-за счастливого конца фильм получился не таким глубоким, каким мог бы.
После премьеры «Афоня» наделал много шума. Были те, кто им восхищался, и те, кто осуждал. В числе последних оказались жены алкоголиков. Они писали на «Мосфильм», ставили в вину режиссеру оправдание пьянства и то, что главный герой, несмотря на все пороки, показан в светлых тонах. Но главное, что фильм много обсуждали и ходили повторно, – картина стала лидером проката 1975 года, хоть и вышла в конце октября. Спустя год ее показали в США. Американцы после просмотра долго аплодировали стоя. Но Оскара не дали, – годом ранее эту награду уже получил советско-японский фильм Акиры Куросавы.
