Ровно 39 лет назад в советском небе столкнулись два самолета. Невероятно, но одной из пассажирок удалось спастись. Летевшая со своим молодым мужем из свадебного путешествия Лариса Савицкая, упала с высоты более 5000 метров и выжила! Именно к этой дате приурочен старт съёмок полнометражного фильма «Одна», основанного на реальной истории Савицкой. Выступающая в качестве консультанта картины Лариса в интервью 7Дней.ру вспоминает о тех непростых для себя временах, роли кино в человеческой жизни и утверждает, что настоящее сильнее прошлого.
Как вы считаете, что в первую очередь помогло вам выжить после крушения, одной в тайге?
Вы знаете, я много раз думала об этом, пыталась анализировать и вот, что мне первым приходит в голову. Самое важное то, что мне удалось кое-как сделать шалаш. Повезло, что рядом ещё была лужица с дождевой водой: можно было пить. Где-то среди обломков плащ нашла. А это был август — 8 градусов тепла всего, и дождь. Одно хорошо: пока он льет — комаров мало было.
К счастью, нашла ещё и и полиэтиленовый пакет, который надела на голову, как капюшон. Часто маму вспоминала, жалко ее стало. О себе совсем не думала тогда: что я, как я… Плюс мозг работал только на инстинкт самосохранения. Я не считаю, что это про мужественность. Скорее, именно про этот самый инстинкт и отключение любых эмоций при спасении.
Когда вы впервые улыбнулись после 24-го августа
1981-го?
Не скоро. Наверное, через год, уже после того, как заново научилась сидеть и ходить.
В то время подобные темы в нашей стране были под запретом и про ваш случай сочиняли всевозможные небылицы. Как вы к этому внутренне относились и было ли давление?
Сочиняли, конечно. И сплетни ходили, куда без этого. Забавна была, особенно история «про самодельный летательный аппарат», на котором я якобы летела и потерпела крушение. Тому журналисту, который его придумал, запретили упоминать самолет. Не дали правду написать: если с самодельного упала — это можно, а самолеты у нас не падают и не сталкиваются.
Попросили вычеркнуть из памяти. Мама работала в Облисполкоме, и ей сказали забудьте, что это было. Десять лет я сама не знала никаких подробностей. Потом получила документ. Там уже были описаны детали; количество пассажиров, во сколько произошло столкновение самолетов, и почему это произошло. Написано было, что один самолёт успел пролететь, а со вторым мы столкнулись.
Все из-за военной секретности. У нашей страны было много недоброжелателей в то время. Отсюда, думаю, и секреты. Воздушные коридоры, военные и гражданские, не были согласованы по всему Советскому Союзу. Как я потом уже узнала, в стране было несколько подобных трагических случаев.
Кто вас поддерживал в тот момент больше всего, после гибели мужа?
Ну кто в таких случаях поддерживает? Мама, папа, друзья, родственники. В больницу ко мне приходили постоянно. И второй папа, который родной, появился в моей жизни именно в те дни, в мои 20 лет. С тех пор у меня стало два отца.
С тех пор хотя бы раз летали на самолёте?
Конечно. Вопреки расхожему мнению, никакой «боязни» у меня не появилось. Сама себе удивляюсь, честно говоря. До сих пор летаю при возможности. После крушения, первый раз села на борт самолёта примерно через год, после катастрофы.
Правда, что во время крушения вы вспомнили сцену из фильма и пытались действовать так, как его герои?
Да, правда, только названия не помню. В том фильме Девчонка падала в кресле и держалась за поручни. Причём, там по сюжету всё было в облаках и у меня то же самое — ничего не видно и страшно… Когда фюзеляж разломился пополам, наше кресло оказалось первое. Меня выкинуло в проход, и как раз в тот момент я и вспомнила фильм.
Дождь шёл с утра, пасмурная была погода, облачность, все молочное как в тумане, плохо было видно. Ну вот и я залезла в свободное кресло, сгруппировалась, и стала ждать землю, чтобы оттолкнуться и смягчить удар..
Вы выступаете в качестве консультанта картины «Одна». Какие самые важные слова вы сказали исполнительнице главной роли Надежде Калегановой?
Когда узнала, что решили снимать такое кино, то сразу подумала, что если мне тот фильм про катастрофу смог спасти жизнь, то и этот, новый тоже чью-нибудь сможет. А это ведь важно. Положительно отнеслась к такой идее, естественно. Не дай Бог, конечно, кому-то именно таких трагедий, но в тяжелые обстоятельства люди попадают и без самолетов. Бороться до конца, даже когда выхода совсем нет. Наверное, это главная идея.
А про слова…это уж у Нади надо спросить, какие из них самые важные. Она у меня иногда такими нюансами интересуется, о которых я и не думала. Ей любая мелочь для понимания роли важна, чтобы полнее и точнее проникнуться. А чувствуем мы все по-разному, и представляем — тоже.
Правда ли, что вы со своим супругом изобрели уникальный детектор лжи?
Уникальный в том смысле, что очень точный. Да, изобрел мой второй муж, Тимофей Трофимов, он полиграфами занимается больше 40 лет. Я ему помогаю, эксперименты провожу. У нас своя небольшая фирма по созданию полиграфов.
Понимаете, обычный детектор лжи только показатели датчиков записывает. Мы пошли дальше: и эмоциональное состояние анализируем онлайн, и тембр голоса, и почерк.
Для создания сценария фильма Тимофей разработал совершенно новый модуль под названием «Интервью». Там впервые параллельно работают два прибора. Так, его можно будет в дальнейшем использовать и при очной ставке (расследованиях), или в процессе создания фильмов, и для работы фокус групп.
Мы в семье вообще стараемся жить интересной жизнью. Я — человек увлекающийся на самом деле, чем только не интересуюсь. От лингвистики и типологии людей до нумерологии, разброс большой. Люблю книги читать. Сейчас учусь писать по-арабски.
Мой сын Георгий занимается SEO. Учился этому в университете и теперь работает по специальности. Все у
него хорошо. Внучка в этом году пойдет в первый класс. Кстати, сын боится летать
на самолетах, в отличии от меня.
Была ли у вас мысль написать автобиографию? Мне кажется, она бы неплохо продавалась.
Думаю иногда об этом, может когда-нибудь и получится, если кому-то интересно будет об этом прочитать. Важно понимать, что моя жизнь не закончилась тремя днями в лесу после падения самолета. Там я выживала в экстремальных условиях. Но ведь и после было непросто.
Пришлось выучиться новой профессии, чтобы изучать саму себя и через это помогать другим. Я занимаюсь прикладной психофизиологией и стресс- психологией, изучаю эмоции, в том числе посттравматический синдром. Вот на эту тему я с большим удовольствием написала бы книгу. Открою секрет — работу над ней мы с мужем уже начали.
