Но Савву явно что-то не устраивало, и на фасады «Метрополя» был объявлен международный конкурс, в котором приняли участие лучшие из лучших архитекторов. По иронии судьбы конкурс выиграл Лев Кекушев. Однако заказчик предпочел Вильяма Валькота, проект которого занял четвертое место.
Потрясенный несправедливостью, Кекушев тяжело переживал поражение. «Савва, похоже, заболел англоманией», — иронизировал он. Выбор Мамонтова вызвал недоумение у многих. Как мог Валькот, никому не известный британец одесского разлива, потеснить такую знаменитость, как Кекушев? Ему всего двадцать четыре, он еще никак себя не проявил и ничего не создал. Рассматривать Валькота в качестве руководителя огромной стройки было по меньшей мере легкомысленно. Да и о его проекте отзывы были так себе: «Три этажа совершенно голых стен очень скучны; пятый этаж, покрытый сплошь изразцами, напротив, чересчур богат». Но Савва никого не хотел слушать. Он знал, что делал. Проект Валькота больше подходил для его задумок...
Савве Ивановичу хотелось продемонстрировать Москве искусство наступающего ХХ века — символизм и модерн, которые тогда входили в моду. Постройка большого здания в самом центре города предоставляла прекрасную возможность громко заявить о новых образах и формах в сфере художественного декора — ведь у модерна был свой язык. Фасады гостиницы Мамонтов воспринимал как полотна, на которые можно наносить «рисунки» — объемные рельефы, керамические панно, стеклянные витражи, флорентийскую мозаику, металлическую ковку.
Самой грандиозной идеей Саввы Великолепного было желание одеть здание в многоцветную глазурованную плиточную облицовку и тем самым украсить его «вечными красками». Двадцать три майоликовых панно с «Принцессой Грёзой» во главе появились на фасадах в 1902—1903-м годах.
Через пару лет после того как панно «Метрополя» предстали взору москвичей, майоликовые вставки Врубеля украсят здание Ярославского вокзала, а по фасаду Третьяковской галереи протянется керамический фриз Виктора Васнецова. Модерн сумеет выйти из музейных залов и укорениться во всех сферах повседневной жизни — от экстерьера зданий до предметов быта. Как иронизировал Всеволод Мейерхольд, модерн «теперь всюду — на тросточках, на домах, в кондитерских и на плакатах».
Барельефы для «Метрополя» Савва заказал двадцативосьмилетнему скульптору Николаю Андрееву. Тот только что возвратился из Парижа, где работал в мастерской Родена. Фигурный фриз, опоясывающий здание, станет первым серьезным проектом молодого скульптора и блестящим элементом наружного декора «Метрополя». Хотя вереница полуобнаженных мужчин и женщин с их томной, эротичной пластикой многими воспринималась как дерзость и попрание всех норм.
Работы были в разгаре, когда случилось то, чего никто не мог ожидать: Мамонтова арестовали по обвинению в крупных растратах. Пешком под конвоем знаменитого «миллионщика» на потребу глазеющей публики провели через всю Москву от Сухаревки до Таганской тюрьмы. Однако в суде случился казус: выдающийся адвокат Федор Плевако сумел доказать, что Мамонтов не имел корысти, а руководствовался лишь интересами дела. Присяжные его оправдали, и Мамонтов был отпущен, но разорен — все его активы пошли на погашение долгов.
