— Вы дочери помогали готовиться?
— Думаю, другому человеку смог бы что-то объяснить, но только не собственному ребенку. Там, где надо быть интеллигентным и терпеливым, сразу начинаю кричать, негодовать, требовать. Учитель из меня никакой. Лиза занималась с одним из лучших педагогов по сценической речи — Евгенией Ивановной Кирилловой. Когда я учился в ЛГИТМиКе, она преподавала у нас на курсе и десятки раз выгоняла с занятий меня, Лифанова и Нагиева. Но я, несмотря на прошлые прегрешения, набрался наглости и попросил ее позаниматься с дочерью. И к поступлению в 2020 году она же Лизку готовит — дочь сворачивать с намеченного пути не намерена. У нее есть стержень, и думаю, с третьей попытки точно получится.
Если первый раз Лиза поступала где-то более удачно, где-то менее, но в основном дошла до третьего тура, то во второй почти во всех вузах — уже до собеседований. Как видите, тенденция положительная. На самом деле она уже практически поступила в один вуз — не буду называть ни его, ни мастера, который собирался ее взять. Но в один день у нее были собеседования в двух институтах, и в тот, куда брали, она опоздала. Видимо, мастеру стало обидно, что Лиза пыталась поступить не только к нему, и ее не зачислили. Я, честно говоря, этого поступка не понял: в наше время подавать документы одновременно в несколько институтов считалось абсолютно нормальным. Но и ее непоступление тоже нормально — дочь получает бесценный опыт. Как говорят в Китае: «Ничего не бывает рано или поздно — все случается вовремя». Значит, просто еще не пришло время.
Когда дочка позвонила и сообщила, что ее не приняли, я сразу с использованием ненормативной лексики велел Галочке и Августе быстро закрыть рты и перестать трястись, чтобы когда ребенок приедет домой, он этого безобразия не видел. Лизка вернулась из Москвы, и у меня душа немного успокоилась. Глаза дочери метали искры, наверное, у нее все кипело и взрывалось внутри, но не плакала, не кричала. Она боец, хотя мы понимали, что для нее это страшная трагедия.
Лиза: На самом деле последний раз трагедии мирового масштаба уже не было. В первый переживала куда сильнее, потому что знала, что провалилась по своей вине. Я была маленькой, глупой, плохо подготовилась и не понимала, куда иду. А сейчас знаю, что выложилась на двести процентов — хоть и редко себя хвалю, а ругаю, наоборот, часто. Просто не встретила своего мастера, которому было бы со мной интересно заниматься и у которого было бы интересно учиться. Надеюсь, в 2020-м не просто поступить куда возьмут, а встретить такую взаимность. Планирую прицельно искать своего мастера.
Ян: Видите, как она уже рассуждает! Устами моего младенца глаголет истина!
— Глядя, как готовится Лиза, вспоминали свои поступления? Помогал вам папа или из ведущего актера Челябинского театра драмы Юрия Цапника педагог тоже был неважный?
Ян: Юрочка (я родителей по имени называю) человек трогательный, несколько наивный, но педагогическими талантами, как и я, не блещущий, говорил: «Делай так! Нет, не так! Читаешь плохо! Никуда не поступишь!» Мы несколько раз поругались, и на этом его помощь закончилась. Слушать в свой адрес гадости я не собирался, стимул был невелик: я не рвался в театральный. Мечтал стать летчиком, но понимал, что математику на экзамене не сдам никогда. А профессия актера была привычной, не запредельно недостижимо волшебной. Я ведь в детстве участвовал в постановке про Голубого Щенка на челябинском телевидении. Папа был Котом, а я Щенком. Потом вдвоем играли в Челябинском театре драмы в спектакле «Отечество мы не меняем». Я любил театр по двум причинам: во-первых, за каждый спектакль платили, а во-вторых, из-за гастролей начинал учиться не первого сентября, а месяца на полтора позже.
