Помню, очередной Новый год, и Володя поехал поздравить Лалу, вручить девочке подарок. Мы принимали гостей, и он твердо обещал вернуться к полуночи. И вот в 12 часов нет, в час нет… Гости понимающе переглядываются, кто-то начинает утешать… Вдруг звонит Ирина: «Володя доехал?» «Да никуда он не доехал, нет его», — начинаю пугаться я. До утра разбирались, куда мог пропасть Дубовицкий. Потом вдруг позвонил Владимир Григорьевич, который был не в курсе нашего перезвона, и сказал, что он еще у Аллегровой, потому что уснул. Ну это такие маленькие женские радости… Никаких конфликтов с Ирой на самом деле не было, так, иногда подкалывала, бывало, перед концертом: «Ну что, все подаешь? Чай пьет прежний? Спит, как всегда, до обеда?» В глубине души я, конечно, понимала, что за шуточками стоят вполне серьезные переживания.
Песни «Странник мой», «Фотография 9Х12» я впервые услышала у Игоря Николаева, с которым наконец нормально познакомились. Сразу поняла, что про Дубовицкого, и настолько пронзительно, что, честно говоря, снова испытала острое желание вернуть его в семью! Николаев ведь так пишет, когда есть эмоциональная драма... А однажды попросила написать песню мне, Игорь засмеялся: «О чем? У тебя все ровно-гладко, не за что зацепиться!»
Год прошел, а Дубовицкий с Ириной все разводились. Наверное, если у нас были бы близкие отношения, меня задевало б. Но их не было, и мы прекрасно вместе работали и просто общались. Вова очень помогал мне с карьерой, даже сам снова встал за клавиши.
Проболтать могли всю ночь напролет. Да и внешне мы выглядели как обычная пара. Вместе выходили отдыхать, придумали свой домашний язык, дарили друг другу подарочки, оставляли записки вроде: «С Новым годом! Все остальное ты знаешь. Люблю. Целую. Твой Вовик». Не было только страсти, того, что обычно притягивает мужчину и женщину друг к другу. Но когда долго находишься рядом с кем-то, поневоле начинаешь приглядываться: а может, все-таки попытаться влюбиться? Я вроде не уродина, да и Вова — человек неплохой, уважаемый в обществе, талантливый музыкант и продюсер, привлекательный мужчина... Да и нет ведь больше никого! В конце концов он даже развелся… Впрочем, наверное, мы никогда не поженились бы, если бы Украина не решила отделиться от России. И мне с украинским паспортом стало проблематично существовать — ни на гастроли за границу спокойно не выехать, ни вернуться в Москву.
«Будем делать фиктивный брак», — заявил Вова.
Как бы то ни было, а замуж я ни разу не выходила, поэтому расписываться хотела в свадебном платье, и все тут! Я была на гастролях, когда позвонил Володя: «Я договорился! 17-го у тебя гастроли, 18-го женимся в Москве, а 19-го ты вылетаешь… У тебя же есть дивное черное платье, которое ты в Лондоне купила, а у меня — белый фрак». «Вов, ты попутал чуть — это невеста должна быть в белом!» — вышла из себя я и начала названивать подружкам, умоляя примерить белое свадебное платье, которое подошло бы мне. Девчонки взяли напрокат платье, придумали какие-то цветочки на голову… Алена Апина была моей свидетельницей, шафер Дубовицкого, Филипп Киркоров, безбожно опоздал...
А жених мой здорово поскользнулся при выходе из подъезда и в белом фраке рухнул в лужу! Расписывались мы в том же загсе, в котором Володя разводился с Ириной Александровной. Женщина, которая зачитывала нам официальный текст, добавила: «Владимир Григорьевич, надеюсь, это ваше последнее посещение нас с целью связать себя узами?» Дубовицкий женился в третий раз. Несмотря на обилие «добрых» знаков и примет, отгуляли весело: Державин пел «Чужую свадьбу», обнявшись почему-то с Вовой, Лола Милявская обыгрывала всех в бильярд, Игорь Николаев пришел с Наташей Королевой — они уже были женаты.
Тут надо сделать небольшое отступление, а то будет непонятно. Незадолго до того, как я получила статус супруги, к нам прибился 14-летний мулатик. Тамбераджа Сергей Джорджович однажды просто возник в дверях: «Можете дать автограф?»
