Нужно отдать должное Шнурову, он был крутым конъюнктурщиком — в хорошем смысле. Никогда не шел за ситуацией, он ее предугадывал и создавал продукт до того, как тот становился востребованным. Потребитель еще не понял, что за явление происходит, а Сергей уже придумал ему смешное название и обыграл его.
Я родилась в Ленинграде в 1987 году в семье инженеров. Папа работал конструктором на заводе и занимал довольно высокую должность. На досуге рисовал картины. В девяностые, когда государственные заводы обанкротились, он окончательно переквалифицировался в художника. Деньги обесценивались каждый день, и те, кто с производства выносил рубли чемоданами, часто предпочитали вкладываться в искусство. Нам это помогло выжить и даже переехать из коммуналки на Петроградке в отдельную квартиру в районе Черной речки. Мама из инженеров перешла в коммерческий сектор и добилась неплохих результатов. Стояла у истоков известной компании, производящей товары и одежду для детей.
Музыка в моей жизни появилась довольно рано благодаря папе, который обожал петь всегда и везде. В нашем доме были всевозможные звуковоспроизводящие устройства: патефоны, проигрыватели, музыкальные центры. Правда упор делался на ретро, так что когда позже, в школе, учитель музыки начинала играть «Великолепная пятерка и вратарь», пока все остальные дети ковыряли в носу, я подпевала. С двух лет начала проявлять тягу к перформансу, меня не нужно было дважды просить прочитать стишок для Деда Мороза. Если в парке играла музыка, я лезла на возвышенность и пускалась в пляс.
Собственно в парке и началась моя музыкальная карьера. Какая-то старушка, увидев меня в деле, посоветовала родителям непременно отдать девочку на эстраду. Думаю, здесь роль сыграли и мамины нереализованные амбиции. До семнадцати лет она выступала в школьном ансамбле, пока ей не запретил отец: не пристало девочке из приличной еврейской семьи играть на чужих свадьбах. Мама смирилась, но мечту затаила и решила реализовать ее во мне. Благо, что совпали ее несбывшиеся желания и моя внутренняя предрасположенность. Но путь, который она выбрала для реализации, изначально был странным. У мамы было свойство не анализировать перспективы, а если появлялась идея, бросаться дуром напролом. Рядом с домом есть музыкальная школа — нужно идти туда, и не имеет значения, кто и как там преподает. Научат ли тебя чему-то, будет ли тебе это полезно в будущем, как это применимо и коммерциализируется ли в дальнейшем — было неважно.
Когда мне было три года, родители купили пианино. Понятно, что первое время для меня оно было ударным инструментом, так как я извлекала из него звуки с помощью кулака. А ведь это было не самым дешевым удовольствием. Мои родители выменяли инструмент на какой-то талон у многодетной тетеньки. Позже пианино вместе с нами переехало в «шикарную» однокомнатную хрущевку на первом этаже, где по полу чуть ли не лягушки прыгали: в подвале периодически разливалась вода — главная питерская стихия. Когда мне было четырнадцать лет, мы перебрались в двухкомнатную квартиру на пятом этаже. На самом деле жили более чем скромно. А вот школа у меня была хорошая — гимназия с углубленным изучением английского языка, где учились дети богатых родителей. Тем не менее среди своих сверстников я выделялась, потому что у нас дети из семей со скромным достатком обычно вели себя тихо. Это — не про меня...
Я хотела заявить о себе и делала это во всех формах: ярко одевалась, имела одну тетрадь на все предметы. Естественно, учителей это не устраивало, они понимали, что у меня есть потенциал. Училась хорошо, но мне было ужасно скучно в школе, потому что все, что там рассказывали, я уже и так знала. Дома у нас не было телевизора, и я читала все подряд. В пять лет вместо сказок изучала историю Древнего Египта, потом перешла на Древнюю Грецию. Пока не умела читать, осваивала альбомы Эрмитажа, музея Прадо, знала большинство художников и их творения. Папа собирал редкие издания. Писать, читать и изучать английский начала рано, поэтому пришла в первый класс уже подготовленной. Школу я окончила довольно неплохо, по английскому на ЕГЭ набрала девяносто восемь баллов, обойдя отличниц, которые дневали и ночевали в английских лагерях и даже ездили в Лондон на каникулы. Обида была страшная. Прибежали мамы этих отличниц, устроили скандал: мол, не может быть, чтобы я знала английский лучше их детей. В итоге мне снизили баллы. С русским языком было то же самое. Несправедливо.
