Диана: Бабушка (мама Ирины. — Прим. ред.) рассказывает мне о моих истериках — я, маленькая, сидела, раскачиваясь взад и вперед, и сначала на низких нотах заводила «а-а-а», набирая обороты, это выливалось в нечеловеческий, дикий ор: «А-А-А!» Учитывая мой голос, выглядело все, наверное, очень страшно. Сама этого почти не помню и предполагаю, что таким образом выливалась вся скопившаяся внутри боль и темнота.
Ирина: Диана могла так два часа орать. Бесполезно уговаривать, хотя поначалу мы пытались это делать — упрашивать, урезонивать, умолять... Никакой реакции. Со временем поняли, что в такие моменты надо просто уходить в другую комнату, оставив ребенка в покое, — она сама понемногу успокаивалась и приходила к нам как ни в чем не бывало. Для нас все это было огромным моральным испытанием: почему она кричит, что мы делаем не так? Я и представить себе не могла, что будет так тяжело психологически.
Однажды на прогулке, сверля меня своими черными глазищами, Диана спросила:
— Мам, а почему ты Диму и Настю в детдом не сдала?
Она считала нормой, что родители своих детей в какой-то момент определяют в сиротское учреждение. Я объяснила:
— Дианочка, хорошие мамы детей не отдают, ребенок должен расти в семье.
После этого она бесконечно интересовалась, не отправим ли мы ее обратно в детский дом. Все-таки ребенок, который изначально живет в семье, воспринимает как должное, что у него есть мама и папа, и бабушки-дедушки, и забота, и любовь... А эта девочка уже побывала в других обстоятельствах. Обретя семью, невероятно страшно ее потерять.
Мы ее в Дом пионеров записали, сразу чуть ли не во все кружки — и лепить, и рисовать, и петь, и английский изучать. Решили, что она должна развиваться. Диана заглядывала в глаза, собираясь на занятия, всем своим видом показывая: «Хотите — буду петь, хотите — рисовать, только не отдавайте обратно в детдом». Угождает ребенок, чтобы только остаться жить в семье. Это следствие моральной травмы.
Именно из-за этого возникают многочисленные коллизии. Вот берут приемные родители или опекуны из детдома паиньку, а ребенок таким только прикидывается. Лишь бы взяли! А он-то в жизни совсем другой и придя в семью, через некоторое время становится собой настоящим. В основном такие дети из неблагополучных семей. Это логично — не будешь же все время носить чужой костюм и играть чужую роль. Ошарашенные взрослые впадают в ступор и в самых сложных ситуациях ребенка, как «не оправдавшего надежд», действительно возвращают обратно.
И я ведь ходила в отдел по опеке и попечительству, который курирует приемные семьи, и признавалась, что не справляюсь:
— Что мне делать?
В ответ раздавалось безапелляционное:
— Лечите.
Диана заикалась. Когда стали ее обследовать, невролог определил, что это на нервной почве. И тут оказалось, что если она поет — не заикается. Специалисты посоветовали петь, а когда она начала петь, обнаружился прекрасный слух.
Первым талант рассмотрел дирижер арсеньевского духового оркестра Александр Николаевич Варнамов. Мы дружили, часто собирались семьями, Диана на Новый год затягивала: «Ой, мороз, мороз...» Александр Николаевич, впервые ее услышав, с удивлением и уверенностью произнес: «Точно звезда будет. Такие необычные голос, тембр и слух». Она все подряд пела — песни из мультфильмов, народные, современные.
Александр Николаевич и посоветовал показать Диану Елене Анатольевне Казанцевой, руководителю детского коллектива «Жемчужинки» в арсеньевском ДК «Прогресс». Дальше уже Елена Анатольевна взращивала талант, учила на сцене работать.
Правда, и тут без казусов не обходилось. Вспоминается история, которая очень наглядно демонстрирует характер Дианы. Идет концерт. Зрительский зал, человек на шестьсот, полный. Наша девочка, которой было около шести лет, на сцене исполняет песню. Вдруг заедает компьютерная программа (музыка звучала в компьютере и была выведена в колонки) — после первого куплета начинает играть снова первый, и опять его же... И Диана поет первый куплет... трижды.
На четвертом круге она произносит: «Сами пойте свой один и тот же первый куплет!» — кладет микрофон на сцену и удаляется. Я и педагог стоим за кулисами и не можем понять, что происходит. Не успели отреагировать на заевшую фонограмму и теперь не знаем, что нам делать. Я развожу руками: «Вот такой непредсказуемый ребенок. С характером».
Потом спросила Диану:
— Ты почему один первый куплет пела? И второй и третий музыкально почти не отличаются, надо было исполнять песню дальше.
