Юрий Стоянов. Партнер

...а я служил в БДТ. С коллегой по театру Юрием Томошевским Фото: Из личного архива Ю.Стоянова

Потом он не раз вспоминал: «Я увидел это первого января девяностого года».

Должен заметить, что я никогда не рассматривал свою биографию под эстрадным углом. Да, театральная карьера не складывалась, однако надежда на лучшее еще жила. Готов был выбрать кино — но эстраду?! Илья обижался, когда актеры драмы называли концерты халтурой. Это приносило значительно больший заработок, но я, впитав культивированное веками сектантское отношение к театру, по инерции поглядывал на Илюшину эстраду свысока. Бывало, спрашивал: — Ты куда?

— Плыву по Волге.

— На халтуру?

Лелик всегда выдерживал паузу, прежде чем ответить:

— Это для тебя халтура, а для меня — работа.

Илюха уезжал, возвращался и снова уезжал, не делая никаких программных заявлений о том, что мы должны работать вместе.

Он вообще не был трепачом. Никогда не врал, не строил воздушных замков, ничего не обещал. Олейников был предметным, практичным человеком. Как-то в очередной раз сказал как бы между прочим:

— Надо бы нам что-нибудь попробовать.

— Что?

— Приходи завтра в Театр Эстрады.

Я пришел на концерт с многообещающим названием «Смех-шок». «Илюха, правильно обозвали, — подколол его по окончании. — Тебе удалось повергнуть публику в шок». Это была голимая эстрада, которую мой высокий художественный вкус, подпитываемый спектаклями БДТ и театральными традициями, не мог принять априори. «Не приведи господи когда-нибудь вот в таком выйти на сцену», — сказал я себе. Не прошло и трех лет, как это стало моей работой. Никогда не зарекайся не только от сумы и тюрьмы, но и от эстрадных концертов...

Илюша на время бросил попытки убедить меня стать его партнером. Мы по-прежнему дружили, выпивали, весело трепались.

Растиражированный журналистами образ мрачного клоуна Олейникова — полная ерунда. Он был очень смешливым человеком. При этом симпатичным, высоким, хорошо сложенным и пользующимся успехом у женщин. Лелик интересно рассказывал, когда ему хотелось. Но соревноваться с другими застольными хохмачами — кто кого — не любил.

Дружим мы, дружим, и вот однажды Илья говорит:

— Слушай, я тут с Кириллом Набутовым познакомился. Надо нам у него что-нибудь сделать.

Известная на всю страну передача «Адамово яблоко» только начиналась.

— Замечательно, — отвечаю. — А что?

— Думай.

Неосознанно, совершенно забыв о фильме Вити Титова, который и свел нас с Ильей, я предложил:

— Давай анекдоты?! Отберем самые игровые и неизвестные. Банальные трогать не станем.

Илье идея понравилась.

— А как снимать? — спросил он.

И я в эйфории ляпнул:

— Илюша, я в этом лучший, поверь!

Режиссерские амбиции проявились у меня давно. Работая в труппе БДТ, я зачем-то сделал раскадровку половины книги «Москва и москвичи» Гиляровского. Вместо того чтобы просить роли, подсиживать коллег, дружить с ассистентами на «Ленфильме» или пить с режиссерами.

Поскольку за сказанное надо отвечать, я стал ходить к телевизионным монтажерам, осветителям и операторам, постепенно увлекшись технологией съемочного процесса с перехлестом, как обычно ставя предмет увлечения выше всего на свете. Так я интегрировал себя в режиссуру и технологию, а Илюха — в авторский креатив и продюсирование.

Для первого съемочного дня мы принесли костюмы из дома, что-то я притащил из театра и взял с собой Тиля — мою собаку. Мы придумали, что в заставке будут бежать два человека, за которыми с лаем гонится пес. И они боятся, что их укусят за задницы. В анекдоте, где я играл прапорщика Пилипчука, а Илюха — генерала, решили, что мне непременно нужны усы. Клок черной шерсти отрезали у Тиля, три капли клея «Момент», и усы готовы. Как мы их отдирали — отдельная история.