Скрывать новые отношения от Ходасевича Нина считала низостью, призналась, что влюблена, и чтобы не нарушать данное Владиславу обещание регулярно видеться, устраивала в кафе встречи втроем, вернее, поначалу даже вчетвером — из игры еще не вышла тогдашняя жена Макеева Рахиль Осоргина. Каково было Ходасевичу наблюдать, как лицо Нины при взгляде на Макеева приобретает незнакомое ему выражение тихого благоговейного сияния?
Никаких сцен он не устраивал, Владислав Фелицианович был не из породы скандалистов, уж скорее мазохистов: немилосердно травил себя этим зрелищем, пожирая Нину глазами, преданными, близорукими, собачьими. И в этих глазах она ясно читала: «Добей меня скорее, я готов».
Даже когда Берберова съехалась с Макеевым в мае 1933 года, Ходасевич все еще надеялся, что это ненадолго, писал Нине письма, в которых усердно играл новую для себя роль снисходительного мужа, позволяющего жене немножко пошалить: «Но ты должна согласиться, что я веду себя совершенным ангелом... я не могу и не хочу выказывать неприязнь или что-нибудь в этом роде по отношению к человеку, в каком бы то ни было смысле тобой избранному, — на все то время, пока он тобой избран...»
Николай Макеев оказался избран Ниной Берберовой надолго — в 1936 году они поженятся и разойдутся только в 1947-м. Ходасевич не смог смириться с этим фактом, страшно переживал, и здоровье его рухнуло окончательно, стали мучить непонятные многочасовые боли. Уколы не помогали, и лечивший его доктор Голованов не знал, как с недугом справляться.
Навещать Ходасевича каждый день Нина больше не могла. И он от тоски и безысходности в один совсем не прекрасный день сделал предложение давней знакомой Ольге Марголиной, часто забегавшей к нему помочь по хозяйству. В начале октября 1933 года они расписались в местной мэрии, и на следующий день Ольга переселилась к Ходасевичу. Это была маленькая тихая тридцатипятилетняя женщина, зарабатывавшая на жизнь вязанием шапочек, дочь некогда богатого ювелира.