На самом деле ничего такого не было и в помине. Но Миша на слово не верил. Когда же убедился, что я ему не соперник, мы подружились, выпивали вместе. Рига и в советские времена была западным городом, после съемок мы замечательно проводили время в ночных клубах и кабаре.
Одновременно с нашей группой в Риге снимал фильм «Заговор послов» Борис Барнет. Вика была с ним хорошо знакома благодаря маме — актрисе Зое Федоровой. Барнет пригласил нас в гости, он жил в съемной квартире в центре города. Мы провели в его обществе интереснейший вечер, обаяние этого роскошного седого мужчины с голливудской внешностью было безграничным. Многие помнят его по роли немецкого генерала из снятого им же «Подвига разведчика», предлагавшего Кадочникову выпить за победу.
Помните, Кадочников ему отвечает: «За нашу победу!»? Никто из нас и предположить не мог, что видит знаменитого режиссера в последний раз. Через неделю мы узнали, что Барнет покончил с собой — повесился в той самой квартире, где принимал нас... Оставил записку: «Потерял веру в себя, без которой невозможно работать, а следовательно, жить».
Как ни странно, ревнивый Миша, что называется, «просмотрел» Богина. Вика в итоге ушла к нашему режиссеру. Слышал, что Посуэло страшно по этому поводу переживал, а позже вернулся на родину в Испанию. Отношения с Богиным длились у Федоровой тоже не слишком долго. Вика — дама светская, загульная — нравилась мужчинам, от поклонников у нее отбою не было. Мы оставались друзьями многие годы. Я знал всех ее мужей, в том числе сценариста Валю Ежова, с которым она прожила достаточно долго.
А потом Зоя Федорова призналась дочери, что ее отец — американец, работавший в Москве военным атташе. Вика с ним списалась и в итоге уехала в Америку.
Она разыскала меня в начале девяностых, когда приезжала в Москву. Я возил ее на дачу к Васе Ливанову. Вика горела идеей снять картину о своей матери: у Зои Федоровой была очень непростая судьба и страшный финал — актрису нашли убитой в собственной квартире. Вика хотела сыграть Зою, мечтала, что в роли ее отца согласится сниматься Олег Янковский. Но проекту так и не суждено было осуществиться. В Голливуде ее история продюсеров не заинтересовала, а России девяностых было не до фильмов — экономика трещала по швам, один политический кризис следовал за другим.
В общем, в кино мне везло на хороших людей. В театре было сложнее: атмосфера в «Ленкоме» того времени была достаточно накаленной. Актерская профессия крайне уязвимая, нас легко обидеть недоброжелательным взглядом, едкой репликой, некорректным замечанием. В этом не было равных Ольге Яковлевой. Их с Эфросом связывал многолетний роман. Анатолий Васильевич ее обожал, ставил на нее спектакли. А она не терпела конкуренции и, пользуясь своим положением, «задвинула» на второй план множество талантливых актрис. Работавшим тогда в театре Ире Печерниковой, Вале Малявиной, Людмиле Гурченко доставались лишь второстепенные роли. Или их вводили в спектакли, когда Яковлевой надоедало играть какого-то персонажа. Кстати, Людмилу Марковну пригласил в театр сам Эфрос, который ее ценил. Но достойных ее таланта ролей Гурченко так и не дождалась.
Яковлева запросто могла лишить партнера реплики и, как ни в чем не бывало, продолжала играть дальше.
Могла, дефилируя мимо тебя по сцене, прошипеть: «Бездарность». И все, ты до конца спектакля был выбит из колеи. Жаловаться на нее Анатолию Васильевичу было бесполезно. Конечно, у многих актеров психика расшатана. Может быть, доводя партнеров до белого каления, она таким образом «заряжалась», восполняла свои энергетические потери. Иногда на репетициях Яковлева закатывала такие истерики, что Эфрос вызывал ее мужа, знаменитого футболиста Игоря Нетто, просил, чтобы тот забрал Ольгу домой и привел в чувство. Он был единственным мужчиной, кому это удавалось. Но потом все повторялось вновь.
