«Вся парадная от первого до последнего этажа была исписана фразами о Викторе Цое, какие-то люди постоянно ночевали на нашей лестничной площадке…» — вспоминает свое детство сын Виктора Цоя.
Цой — человек-легенда. Иногда даже кажется, что его придумали. Как божество. Впрочем, таковым он и является — для тысяч поклонников и почитателей. Другое дело — родные и близкие артиста. Их-то придумать невозможно. Например, единственный сын музыканта от брака с Марианной Цой — Александр. Многие годы он был одним из самых закрытых «звездных детей», даже взял символичный псевдоним «Молчанов».
Лишь в этом году, перешагнув возрастной рубеж (тоже символичный) «33» (столько ему исполнилось 5 августа), начал приоткрываться для публики. По приглашению Юрия Каспаряна (рок-музыкант, гитарист и один из основателей группы «Кино») и Игоря Вдовина (композитор, музыкант) Александр вошел в команду проекта «Симфоническое Кино». Хиты легендарной рок-группы звучат в исполнении симфонического оркестра. Александр Цой не на сцене, а за пультом: он выполнил графическое оформление песен, и вышло симпатично. Проект успешно гастролирует. На днях дали серию концертов в Крыму, а по возвращении в Москву собрали Кремль. «7 дней» удалось побеседовать с Александром.
— С чего для вас началось «Симфоническое Кино»?
— Я слышал о проекте, он мне нравился. Однажды Каспарян предложил мне попробовать сделать видеооформление на песню «Группа крови». Я сделал, и всем понравилось. Стал оформлять остальные песни. С того дня я в команде.
Смысл проекта в чём: для многих песни группы «Кино» до сих пор — это гитара, тексты, аккорды… А музыка отходит на второй план. Хотя она очень крутая, красивая. «Симфоническое «Кино» — это же возможность насладиться именно музыкой. Никто не пытается имитировать Виктора Цоя, не встает на его место, нет такой задачи. И нет фальши: когда другие пытаются петь вместо человека такого масштаба.
— Вы много лет категорически и принципиально избегали внимания к своей персоне. Признайтесь: «давила» фамилия?
— Не то чтобы давила… Но представьте: на тебя обращено внимание огромного количества людей, и очень интенсивно. Я был ребенком, ходил в школу — там все знали, что я сын Цоя… Подходили с вопросами. И не один человек, не два, а гораздо больше. Причем каждый день. Из месяца в месяц, из года в год. И дома не можешь закрыться. Мы с мамой жили на проспекте Ветеранов в Петербурге, вся парадная от первого до последнего этажа была исписана фразами о Викторе Цое, какие-то люди постоянно ночевали на нашей лестничной площадке.
Ощущение очень тревожное — от того, что всё время в твоей жизни присутствует огромное количество посторонних людей. И некуда от этого бежать. Потребовалось много лет, чтобы я смог принять все это как данность.
— Позже взяли псевдоним Молчанов, решив замолчать на много лет?
— Я люблю музыку, хотел играть, опять же не привлекая внимания. Потому что, когда поет «сын Виктора Цоя», фокус внимания публики смещается с непосредственно музыки на человека. То есть на меня. Но и тут, получалось, тоже не своей жизнью жил. Это я тоже понял и принял лишь со временем. Понял, что не живу, а играю в какие-то вечные прятки, это тоже неправильно… Тогда я научился разделять для себя. Решил, что вот есть Виктор Цой — великий музыкант, автор и артист. И есть живой человек, которого я знал, хотя, к сожалению, не слишком много (Александру было пять лет, когда отца не стало – Прим. «7 Д»), но многое помню. Отец как отец — это по-прежнему личное и сокровенное, всегда со мной.
