«Я засомневалась: а сможет ли театр стать моей профессией? Плюс встреча с огромным количеством конкуренток — очень талантливых, которым, как мне казалось, я и в подметки не годилась. И в первый год я не поступила», — вспоминает актриса.
— Агриппина, на канале «Россия» выходит исторический сериал «Елизавета», где вы сыграли Екатерину Первую. Как чувствовали себя в роли царицы?
— Отлично! У нас была прекрасная команда. Во-первых, фантастически снято (оператор Максим Шинкоренко). Во-вторых, все только говорили, что мне надо играть в кино королев и цариц, а режиссер Дмитрий Иосифов взял и снял: впервые на экране я встретилась с такой мощной костюмной историей. В театре сыграла немало царствующих особ, а на экране это был мой первый «королевский» образ. Такая роль — это... прекрасный ад! С одной стороны, невероятно красивые костюмы. А у моей героини, императрицы, как вы понимаете, их было особенно много, начиная с роскошного домашнего халата — шлафрока. С другой — справиться с этой красотой физически сложно. Самой, без помощников, одеться нереально. Правильно говорят — красота требует жертв, ну или хотя бы времени. Так вот, одежда начала XVIII века точно не терпит суеты. Судите сами: сначала я надевала панталоны, потом чулки, затем длинную тонкую рубашку. После шнуруется корсет — очень «мощная» деталь, которая в то время формировала силуэт. Затем крепится панье (фижмы) — каркас из прутьев для придания пышности юбке. Следом надевается нижняя юбка, и часто не одна. И только потом наступает очередь самого платья. Плюс тяжелые украшения — нитки жемчуга, броши... Но со временем привыкаешь к этому многослойному великолепию. Главное — не садиться в узкое кресло, там негде поместиться в таком наряде, лучше на стул. Зато у тебя всегда прямая спина, вытянутая шея: благодаря корсету выпрямляешься помимо своего желания!
— Корону удалось примерить?
— Конечно, и она была не легкая. Впрочем, и без нее на моей голове гримеры сооружали невероятные прически-«корабли»! Почти во всех сценах для этого хватало моих собственных волос. Но в сценах бала даже на мою гриву пришлось наложить шиньон.
— Где снимали «Елизавету»?
— И в специально построенных павильонах, и на натуре в Санкт-Петербурге и его пригородах — например, в музее-заповеднике Ораниенбауме. Кстати, в здании, где сохранились подлинные интерьеры и где снималась сцена ассамблеи, было очень жарко. Дело было в мае, и погода тогда побила все температурные рекорды. А в небольшом зале собралось множество народа — герои, групповка, массовка, съемочная группа. Плюс осветительные приборы, которые добавляют «жара». А кондиционеров во дворце нет! Теперь очень хорошо понимаю, почему дамы так часто падали в обмороки на балах: духота плюс корсеты.
— Граня, вы продолжательница известной династии. И ваш папа — народный артист России Владимир Александрович Стеклов, и мама — Людмила Михайловна Мощенская —актеры...
— На самом деле, я актриса не во втором, а в третьем поколении. Мои бабушка и дедушка со стороны мамы — тоже артисты. Одно время они работали в Краснодаре, где я и появилась на свет (мама поехала меня рожать к своим родителям). А потом они переехали в Симферополь, где успешно работали в местном театре. Когда летом меня привозили к бабушке и дедушке «на солнышко» и «на фрукты», я ездила с ними на гастроли. Симферополь — это город моего детства, я его очень люблю.
А мой театральный дебют состоялся в спектакле по пьесе Рощина «Эшелон» в театре Петропавловска-Камчатского — там работали мои родители (а до этого они служили в театре в Кинешме). Помню, как я выходила с папой на сцену, как мы кланялись после спектакля. На Камчатке я прожила с трех до восьми лет. И этот край оставил у меня ярчайшие воспоминания. Все никак не могу снова побывать там, хотя очень хочу — меня туда тянет.
А потом произошло судьбоносное для нашей семьи событие. Театр Петропавловска-Камчатского поехал на гастроли в столицу. Московская критика, театралы очень хвалили спектакль «Идиот», где папа играл князя Мышкина. В итоге его пригласили в Театр Станиславского, и наша семья переехала в Москву. В столице маме, успешной актрисе, пришлось принять нелегкое решение: ради семьи она простилась со сценой и переквалифицировалась в театральные администраторы. Наверное, она это глубоко переживала, но свою боль никому не показывала. Мне она всегда казалась очень счастливым человеком. Мама долго работала в детском музыкальном театре Натальи Сац, потом перешла в Театр имени Вахтангова. А потом ушла на пенсию и посвятила себя внуку, а теперь и правнуку.
— В общем, вы выросли за кулисами...
— И немного на сцене. Ребенком играла в Театре Станиславского дочь героя Сергея Шакурова. Но в том спектакле у меня была всего пара сцен. А чуть позже в пьесе Гибсона «Быть или не быть» я получила уже заметную роль. Главную — Шекспира — играл замечательный Сергей Колтаков, который тогда только что окончил ГИТИС, а я была дочкой великого драматурга.
— С такой родословной и опытом, наверное, легко поступили в театральное училище?
— Как раз нет — с первого раза не поступила. Театр был такой неотъемлемой, такой безусловной частью моей жизни, что к моменту окончания школы я... засомневалась: а сможет ли он стать моей профессией, хочу ли я этого? На самом деле, я была совершенно не готова к поступлению. Плюс встреча с огромным количеством конкуренток — очень талантливых, которым, как мне казалось, я и в подметки не годилась. В общем, не взяли меня вполне справедливо. Но непоступление дало мне много сил и мыслей: за следующий год я столько прочитала, столько спектаклей посмотрела! Я была уже гораздо лучше готова и более уверена в себе. Поступала почти во все театральные вузы, и в итоге у меня даже был выбор — я выбрала Марка Захарова...
— Вы хотели учиться именно в ГИТИСе?
— Да, потому что там была мастерская Петра Фоменко. Спектакли его курса буквально перевернули мое сознание — я смотрела их не один раз, знала почти наизусть. А еще в ГИТИСе в то время работали мастерские Гончарова, Хейфеца, Голубовского, педагогами в которых были Женовач, Каменькович, Ахрамкова, Кудряшов. Золотое время!..
— Граня, вы поступили на курс Марка Захарова, на дочери которого — Александре — в это время был женат ваш отец. Другие абитуриенты намекали, что у вас — «блат»?
— Наверное, у кого-то такие мысли были, и эту тему кто-то обсуждал. Но такие разговоры шли только в момент поступления. Как только началась учеба, все быстро встало на свои места.
— Вы отличаетесь завидным постоянством. Много лет живете с одним мужем (актером Владимиром Большовым. — Прим. ред.), преданы одному театру — «Сатирикону».
— В котором я и познакомилась с Володей — вот так все в моей жизни сложилось... После института показывалась в разные труппы. Но интуитивно выбрала «Сатирикон» — мне казалось, что именно в этом театре открывается какая-то новая глава театрального искусства. Еще в школе посмотрела там «Служанок» Романа Виктюка (с Константином Райкиным в главной роли) и была под огромным впечатлением. Потом, уже учась в институте, побывала на «Великолепном рогоносце», который поставил Петр Фоменко, — по сей день считаю одним из лучших спектаклей, что видела в своей жизни. И свое впечатление от «Превращения» Фокина до сих пор помню... А еще поразило, что «Сатирикон» был единственным театром, где выпускников сразу смотрел худрук. Обычно ведь сначала смотрит помощник худрука или какой-то режиссер из труппы. Они проводят предварительный отбор, и только потом выбранные ими кандидаты показываются руководителю театра. А Райкин не просто смотрел нас всех с самого начала, он делал это долго, внимательно, я бы сказала жадно! Такой интерес мастера — это было что-то невероятное! Человек восемь Райкин пропустил на второй «тур», где мы уже показывались на большой сцене худсовету театра. В итоге взяли несколько человек. Но сегодня я — единственная, кто остался в театре из этого набора.
Сейчас, спустя годы, могу сказать — хоть это, возможно, прозвучит дерзко и нагло: все обещания, данные мне, Константин Аркадьевич выполнил. Он говорил, что я буду много играть. И я много играла, у меня всегда было много ролей, у разных режиссеров. Сейчас впервые возникла пауза, болезненная для меня: я не репетирую ничего нового. Но, надеюсь, эта ситуация будет исправлена. И у меня нет никаких вопросов к Константину Аркадьевичу. Ведь сейчас в здании «Сатирикона» идет ремонт, а труппа «кочует». И это очень сложно!
— А как вы попали на съемочную площадку?
— Еще подростком, но тот фильм «Трантиванти» я так и не увидела. И съемки особо не запомнила. Поэтому профессиональным дебютом в кино считаю «Мелкого беса» прекрасного режиссера Николая Николаевича Досталя. Он увидел меня и Гену Назарова на дипломном спектакле и утвердил в картину без проб. У меня там были прекрасные партнеры — Ксения и Полина Кутеповы, Ирина Розанова, Сергей Тарамаев, Сергей Баталов. Это было настоящее счастье...
Я не снимаюсь безумно много — выбираю историю, режиссера, героиню. Среди самых любимых фильмов — «Географ глобус пропил», по-
тому что там великолепный режиссер — Александр Велединский, у которого за несколько лет до этого я снялась в первом своем сериале — «Закон». «Коктебель» — дебютная картина Алексея Попогребского и Бориса Хлебникова, которые были и остаются друзьями моей юности. Еще «Инсайт» Александра Котта и «Клинч» — режиссерский дебют Сергея Пускепалиса. И, конечно, «Жила-была одна баба» Андрея Сергеевича Смирнова. Я прочитала сценарий и буквально уговорила его меня туда попробовать. Мне так понравился сценарий, что было все равно кого играть — просто хотелось оказаться внутри истории, иметь к ней какое-то отношение. И, конечно, я обожаю Андрея Сергеевича. Пришла к нему на кастинг, а он говорит: «Гранюша, я вас знаю, я вас люблю — видел в театре. По-актерски вы с ролью справитесь. Но тут такая героиня... Куда мы вашу гриву денем, что с зубами будем делать?!»
— А что надо было с зубами делать?
— «Фактурить». Ну, чернить немного. Там же героиня крестьянка, действие происходит в деревне, в годы Гражданской войны.
— Понятно, зубы жалко. Да и шикарные рыжие волосы — это же ваша визитная карточка. Неужели ради роли могли их лишиться?
— Если игра стоит свеч, если для меня это важный проект — то почему и нет?! У меня и до этого была пара предложений, где требовалось кардинально сменить прическу, и я была к этому готова. Просто мое участие в этих проектах не состоялось.
Так что пока мне не пришлось резко сменить имидж. Вот недавно для картины «День мертвых» (это режиссерский дебют Виктора Рыжакова) меня чуть-чуть высветляли — чтобы легче было «седить» волосы, добавить возраста героине. А в картине «Рагин» по чеховской «Палате № 6» волосы тоже немного осветлили, но уже чтобы омолодить, и еще брови выщипали. В общем, ради хорошей роли на многое готова!
— Граня, сейчас на экране можно видеть уже три поколения вашей актерской династии. Причем дед и внук с разницей почти в 30 лет сыграли в двух экранизациях «Мастера и Маргариты»: ваш отец — Азазелло у Юрия Кары, а сын — Бездомного в новой картине Михаила Локшина «Воланд». А удалось ли вам хоть в одном фильме сняться с ними? С Владимиром Стекловым, на счету которого более 150 картин? Или с Данилом Стекловым, которого несколько лет назад еще Олег Павлович Табаков пригласил работать в МХТ им. Чехова и за плечами которого уже много фильмов (недавно вышла «Седьмая симфония», скоро — «Оторви и выбрось»)?
— Представьте себе — ни разу не снималась ни с отцом, ни с сыном! В отличие от меня, сын в детстве никогда не пробовал себя на экране или на сцене — мы не хотели влиять на его выбор профессии. Но Даня еще ребенком сказал, что будет актером, и ни разу не сбился с этого пути, как мы его ни пытались свернуть.
А вот дочь Маша, наоборот, никогда не говорила о том, что мечтает стать артисткой, ну или тщательно это скрывала. Однако поступление Данилы к Райкину в Школу-студию МХАТ (которую в свое время окончил мой муж Володя), ее наблюдения за жизнью брата, за его одержимостью сценой подтолкнули Машу к тому, что за полгода до окончания школы она объявила: «Буду поступать в театральное». И хотя мы ее осторожно спрашивали про «запасные варианты», Маша и слышать ничего не хотела. И поступила — в ГИТИС, как и я, а теперь работает в Театре Фоменко. Кстати, в моем любимом вузе, где я уже преподаю в мастерской Юрия Николаевича Бутусова, учится молодой человек дочки — Денис (на режиссерском факультете), а до этого училась моя невестка Надежда Лумпова...
— А есть в вашей семье «обычные» люди — которые не играют на сцене и не снимаются в кино?
— Есть такой — сын Данилы Петя. Потому что ему только три с половиной года. Внук артистичный, музыкальный, но пока фанатично предан машинам. Знает все существующие марки. Ему нравятся любые авто — и игрушечные, и настоящие. И Петя в них не просто играет, он понимает их назначение и разницу в строении. Поживем — увидим: может, Пете удастся изменить семейную ДНК и у нас появится ученый, изобретатель или испытатель гоночных машин!
