Одна из безусловных звезд 68-го Каннского кинофестиваля – Натали Портман. Ее появление на красной дорожке вместе с мужем, директором Парижской Оперы Бенжаменом Мильпье, сразу же вызвало аплодисменты и повышенное внимание фотографов.
Теперь, когда Натали с супругом и трехлетним сынишкой переехали в Париж, французская публика считает ее практически «своей актрисой». Но Натали не просто выгуливает в Канне красивые платья. Для этого Портман слишком серьезная и целеустремленная. Она представила свой первый полнометражный режиссерский проект «История любви и тьмы». Фильм заслужил одобрение критиков, а значит, у Натали есть хорошая возможность привлечь к нему внимание дистрибьюторов, чтобы картину увидели в разных странах.
Правда, многие страшно удивились, когда на фотоколле Натали появилась в довольно-таки фривольном наряде. Короткое черное платье с полупрозрачной юбкой позволило увидеть не только красивые ножки актрисы, но и ее нижнее белье. Впрочем, как правильно заметил один из защитников Натали, с такой фигуркой промах в выборе наряда совсем не страшен, а даже наоборот.
Корреспонденту 7days.ru удалось взять у Натали Портман эксклюзивное интервью в Каннах.
– Что для вас значит проход по каннской красной лестнице и вообще тот факт, что ваш фильм показывают на фестивале?
– Это для меня огромная честь – показать свой фильм наряду с другими фестивальными картинами известных и уже прославленных режиссеров. Это значит, что моя работа в любом случае останется в истории. Ведь Каннский кинофестиваль – это история кино, он представляет мир кино во всей его полноте и многообразии.
– Вы ведь не первый раз здесь…
– Да, впервые я была на премьере здесь «Звездных войн», давно уже. А потом меня пригласили в жюри. Это была фантастика. И вот сейчас я удостоилась чести подниматься по знаменитой лестнице в качестве режиссера своего собственного фильма!
– Боялись реакции зрителей?
– Я впервые видела свой фильм в присутствии огромного количества журналистов и критиков. И реакция была потрясающей. Удивительной. Я счастлива.
– В фильме главная героиня – мать. Как вы думаете, ваше собственное материнство помогло вам как режиссеру?
– Да я играла мамочек с 18 лет! (Смеется). Как только заканчиваешь школу, на студиях тебе уже предлагают сыграть роль матери.
– Про Канны говорят, что это настоящая мясорубка для звезд и тех, кто свои фильмы представляет здесь, ну и для журналистов тоже. Как вам, удается отдыхать?
– Мы с мужем и сыном живем не в Канне, не в отеле на Круазетт, где действительно очень шумно. Снимаем виллу за пределами города. И это, конечно, позволяет сохранять спокойствие и присутствие духа. Возвращаясь туда, я расслабляюсь и провожу время с семьей, а не на вечеринках. Читаю, ужинаю с ними, а уж потом, если надо, снова возвращаюсь в Канн на какое-то мероприятие. Вот только до пляжа еще не добралась. Но очень надеюсь, что получится и на солнышке поваляться у моря. (Улыбается).
– Как вам ваша новая жизнь в Париже? Нравится?
– Я столько раз бывала в этом городе до того, как мы переехали, что не ожидала, как много культурных и прочих отличий увижу, когда стану жить там постоянно. Я не очень много читаю, к сожалению, на французском, но поддержать разговор в состоянии. Дома в нашей квартире мы говорим по-английски. Мне очень нравится, что французы за ужином в ресторане предпочитают говорить на серьезные темы – об искусстве, философии. Не просто болтают ни о чем. И очень огорчаются, если вы заводите разговор о пустяках. Не о чем-то интересном. Мне очень нравится, что мой ребенок любит ходить в музеи после школы. Может сам попросить: «Мамочка, давай сходим сегодня в музей Помпиду». И в отличие от Нью-Йорка, где я жила много лет, в Париже не чувствуется разницы между элитой и обычными людьми. Билеты в филармонию, в Оперу и на выставки стоят гораздо дешевле, а многие цены еще и государством субсидируются. Поэтому искусство здесь не только для тех, кто может себе это, что называется, позволить. И кино во Франции очень любят. Почти как в Америке. Телевизора у нас дома нет. Хотя я обожаю кулинарные шоу, и мне все советуют смотреть здешнее шоу под названием Top Chef. Уверяют, что тогда я очень быстро научусь бегло болтать по-французски.
– А правда, что вы потеряли своего «Оскара»?
– Да нет, я просто не помню, где он. Не могу его найти после переезда в Париж. Я думаю, что он в сейфе где-нибудь. Но вообще, я поняла, что не стоит идеализировать и восхищаться и обожествлять «золотых идолов». Это очень фальшивые идолы. Поэтому я никогда и не выставляла «Оскар» на видное место.
– Но неужели не скучаете в Париже по Нью-Йорку или Лос-Анджелесу?
– Мне нравится чувствовать себя чужеземкой, иностранкой, незнакомкой в новом месте. Своего рода аутсайдером. Я так привыкла жить везде и всегда.
