Но как же расстроилась мама, обнаружив пропажу... Она искала сережку лет двадцать пять. У меня спрашивала. Но я не признавалась ни в какую... Отважилась, только когда мне уже лет тридцать исполнилось...
— Женя, вы ничего не рассказали про отношения мамы с папой...
— К сожалению, у них не сложилось. Мама с папой расстались, когда мне было семь лет. У папы появилась другая семья... Но он очень старался, чтобы я не чувствовала себя ни в чем обделенной, и с мамой у них сохранились очень добрые отношения.
Раз в год мы с папой уезжали в Карелию.
У него была маленькая яхта. В яхт-клубе собиралось несколько экипажей, и все отправлялись в плавание. Места совершенно дикие. Даже карт не было, только лоции. Папа учил меня всему, что знал сам, я и сейчас при желании смогу управлять небольшой яхтой, ориентироваться в лесу, разжигать костер с одной спички, ставить палатку... Это все я умею благодаря папе...
Вернувшись потом в Москву, я строила шалаши на даче, вырезала каких-то буратин, по деревьям лазила...
— То есть вы с мальчишками компанию водили...
— Да нет, я все же была девочкой. Вот моя дочка — гораздо больше пацанка, чем я. Она пересчитала все заборы, мечтает служить в армии, отрезать волосы...
А я хотела быть красивой!
На какие только ухищрения не шла ради этого... Накручивала волосы на железные бигуди и спала на них каждую ночь. Спала, конечно, условно, потому что это настоящее мучение. Я поднималась в шесть утра с красными глазами, снимала бигуди, и тут выяснялось, что волосы не успели просохнуть! А фена у нас не было. Сначала выходом стала электрическая духовка. Я ее разогревала и засовывала туда голову. Но проделывать это дико неудобно. Позже мне в голову пришла счастливая мысль сушить волосы пылесосным шлангом! Я вставляла его не в то отверстие, которое втягивало воздух, а в другое, из которого он выбрасывался, и получался такой своеобразный фен...
И вот наступил день, когда мои страдания оказались вознаграждены.
Дело было на выпускной линейке. Ко мне подошел молодой человек и подарил огромный букет сирени. На глазах у всех... Ни у кого из школьных красавиц не было такого букета, только у меня.
— После школы вы пошли в архитектурный?
— У меня неплохо получалось рисовать, я стала заниматься в изостудии. Однажды знакомый художник, увидев мои работы, сказал маме: «Жене надо учиться дальше...» Вот так и было принято решение, что я поступаю в МАРХИ.
Помню, я ужасно переживала от осознания того, как бледно выгляжу на фоне других модных студенток. Жили мы скромно, и в моем гардеробе имелось одно черное платье с юбкой годе, сшитое мамой, да синтетическая шуба-колокольчик с пухлявым воротником и помпонами, купленная в восьмом классе.
Эта шуба способна была изуродовать фигуру любой девушки, однако я долгое время, вплоть до поступления в институт, носила ее с огромной гордостью.
А потом стала стесняться.
Как-то отважилась, взяла ножницы, отрезала помпоны и превратила шубу в жакет. Случилось настоящее преображение! Но это совсем не порадовало маму...
Однажды соседка решила продать бежевые вельветовые брюки, которые оказались ей малы. И мы с мамой, раскошелившись на чудовищную сумму рублей в сорок, их купили.
На занятиях подрамник стоит на коленях, и брюки мои все время оказываются усыпаны графитом.
