И везде мне говорили: «Да ты что, здесь своим-то деваться некуда, его никто не примет, будет в фотоателье карточки для документов печатать». А Антанас, надо сказать, был очень хорошим фотографом, его работы выставлялись в Америке, Западной Германии — там он получил серебряную медаль на конкурсе молодых фотохудожников.
Мне стало понятно, что, несмотря на то что мы жить друг без друга не могли, просто физическую боль в разлуке ощущали, я должна была его отпустить.
Я не хотела, чтобы Антанас провел жизнь в Москве, печатая фотографии для документов, не хотела, чтобы, не дай бог, в Вильнюсе пострадали его мама и сестра. Я желала ему самого прекрасного будущего, ему необходимо было учиться, работать, нужно было продолжать совершенствоваться. А для этого Антанасу следовало перестать ездить в Москву. Оставить меня…
И вот однажды, не знаю уж, как мой язык повернулся, я сказала, чтобы он больше не приезжал. Я этого не хочу. Нам нужно побыть отдельно друг от друга. Выражение его глаз, наверное, я буду помнить до конца жизни…
Позже я узнала, что он хотел свести счеты с жизнью, его вынимали из петли. Мое сердце обливалось кровью, но повернуть вспять уже было нельзя.
Он потом в течение многих лет слал мне телеграммы в Тарасовку: «Люблю. Твой Антанас». Этот поток прекратился, только когда мы поменяли адрес и переехали в Москву.
Вскоре я написала заявление об уходе из Дома моделей. Силы мои кончились. Биться дальше с системой я не могла. Единственное, что сделала напоследок, так это указала в заявлении, что мой уход был вынужденным. Меня поставили в унизительное положение, мириться с которым я не могла.
За это заявление я потом еще многого натерпелась. Мне со всех сторон шептали, грозили: «Только забери его. Только забери». Но я не забрала.
Расплатилась за это тем, что меня потом полтора года никуда не брали на работу. Я везде стала персоной нон грата.
Меня вымарали из всех съемок, перестали куда-либо приглашать, стерли телевизионные программы, в которых я участвовала.
И только потом, пережив множество унижений, я все-таки устроилась в областной Дом моделей в Химках и следующие 20 лет оставалась там.
…Знаете, даже в самые тяжелые дни, когда, казалось, сил выходить на подиум не было совсем, я поднималась и шла. Улыбалась. Держала спину. И никто не догадывался, как обстоят дела на самом деле. Так и в жизни. Как бы ни было грустно, какие бы кульбиты ни делала судьба, надо подниматься и идти вперед. И не сдаваться. Никогда…
