Однако в рабочий процесс некоторых — например Тарантино или Скорсезе — он никогда не вмешивался. И как бы вокруг на Харви ни шипели, ни проклинали, все признавали: у него дар, он знает, что делает.
Во время предварительных пресс-показов своих картин Харви преображался, вся его агрессивность исчезала, уступая место кошачьей обходительности. Сладко улыбаясь поглощавшим изысканную еду и напитки журналистам, он колобком подкатывался к женщинам и делал рискованные комплименты: «С таким бюстом надо сниматься… Я вас запомню». Особенно Харви привечал репортеров отделов сплетен, считая, что именно от них зависит реальная, «народная» реклама; Ричарду Джонсону, главреду знаменитой шестой страницы New York Post, публиковавшей слухи о богатых и знаменитых, он даже предложил написать сценарий, посулив неимоверный гонорар.
К счастью для Харви, дело у Джонсона застопорилось.
Интересно, как скоро сбрендил бы Вайнштейн от своей сумасшедшей жизни, если бы не удар, который нанес ему глава Disney Майкл Айснер? Их отношения не задались, этот омерзительный чинуша давно точил на них с Бобом зуб, а Харви так просто откровенно ненавидел. Правда, братья, то есть, конечно, Харви, вытворяли что хотели: под крышей респектабельного Disney выпускали, с точки зрения Айснера, нечто совершенно омерзительное — например «Догму». А в 2004 году из-за картины Майкла Мура «Фаренгейт 9/11», которую продюсировали Вайнштейны, разгорелся вообще неописуемый скандал. Пока Вайнштейн с Айснером выясняли отношения — так, что было слышно на всех четырех этажах, служащие Disney сидели как мыши, боясь высунуться в коридор.
— Я запрещаю прокат!
— бушевал Айснер.
— А мне плевать на твой запрет! — ревел в ответ Вайнштейн. — Мы — независимая студия!
Как всегда, осторожный Боб уговаривал Харви не лезть в бутылку, и, как всегда, Харви заупрямился.
Вайнштейны прекрасно понимали причину гнева Айснера: Мур жестко критиковал в своей картине президента Буша, а Disney собирался строить парк развлечений во Флориде, где брат президента, Джеб Буш, был губернатором. Ясно, что Айснеру наверху тонко намекнули, что фильм нежелателен.
В те дни Харви напоминал бегущего по прерии бизона: никакая сила не могла его остановить — так силен в нем был взыгравший дух противоречия, умноженный на азарт игрока.
«Фаренгейт 9/11» получил в Каннах «Золотую пальмовую ветвь». Харви потом донимали журналисты: мол, вы наверняка были уверены в победе, ведь председатель жюри — ваш близкий друг Тарантино?
— Просто я просчитываю ситуацию на много ходов вперед! — самодовольно изрек Харви.
Однако летом 2004 года ему оказалось не по силам просчитать, что, несмотря на всю его гениальность, их попросту выкинут из Disney, а Miramax останется частью студии, только без братьев Вайнштейн. Это была месть Айснера.
Точно так же Харви просчитался и в том, что терпение Евы будет вечным. Следом за Disney она предложила ему убираться из семьи, предъявив банальные и вечные как мир претензии: «Ты женат на своем бизнесе. Мы тебя никогда не видим, тебе плевать на нас». Три воздушных порхающих создания в бантиках и оборках, его дочки, прилипали к нему, словно бабочки, когда по выходным им везло увидеть папочку краем глаза. Они росли под вечную раздраженную мантру матери «папа работает» и привыкли к этому. Судья спросила Еву, когда они разводились, случалось ли мужу ей изменить? Вздернув головку, жена выпалила:
— Постоянно. Он 18 лет спал с «Мирамаксом» и «Уолтом Диснеем».
— Гомосексуалист? — расширила глаза судья.
Однако стоило Харви оказаться в чужой, холодной, хотя и стоящей 40 тысяч в месяц, съемной квартире, он тотчас оценил все прелести семейного уюта: и мелькающие бантики с оборками, и девичий щебет, и даже беспрерывное ворчание Евы, словно фон включенного телевизора с мыльными операми, которые она обожала. Теперь вместо этого — гадкая пустота и ты, словно тигр в клетке, один, даже порычать не на кого.
Впрочем, долго Харви в одиночестве не протянул. Обхаживать любовниц, ублажать их? Приноравливаться к капризам каждой? Не в его характере! И где взять на это время? Поэтому он не стал долго размышлять, стоит ли связывать себя с молодой элегантной дизайнершей Джорджиной Чапман. Они познакомились на гламурной вечеринке, устроенной Дианой Фюрстенберг. В отличие от актрис, на которых Вайнштейн за жизнь насмотрелся — все они на одно лицо и сплошь фальшивые, — в Джорджине было что-то от искренней девочки.
