Но, как он уверяет в письме, в конфликт опять вмешался Данелия, который попросил главного редактора «Мосфильма» позвонить в «Литературку» и добиться, чтобы Серого вычеркнули из списка лауреатов.
«...После вмешательства тов. Слободянюка из ЦК КПСС передо мной в «ЛГ» извинились, — пишет отец. — Выдали премию и напечатали мой следующий рассказ, но он был последним: Данелия попросил съездить к Виктору Веселовскому, редактору шестнадцатой полосы, Викторию Токареву...» С тех пор Веселовский не принял от него ни одного рассказа.
Сценарий к фильму «Ты — мне, я — тебе» тоже пришлось пробивать. Два года папа писал письма, просиживал в приемных высоких чиновников. Начальники «Мосфильма» отказывали под разными предлогами.
И опять помогло лишь вмешательство руководства Госкино.
Как считал отец, палки в колеса вставлял ему все тот же Георгий Данелия. Не думаю, что это так, скорее всего, папа своим неуживчивым характером просто настроил против себя многих коллег, в том числе и Данелию. Однако в его проблемах, мне кажется, была и другая причина. Идеи отца не вписывались в существовавшую тогда систему координат, а может, в чем-то даже опережали свое время. К примеру, он предлагал снять комедию с участием Джека Николсона, используя в фильме музыку самых популярных западных ансамблей. И это в 1979 году! Разве советская пропагандистская машина могла разрешить подобное? Не утвердили и его заявку на комедийный фильм о БАМе. Сказали, что сначала надо снять на эту тему героические, эпохальные картины.
И все же отец не сидел без работы. Его приглашали консультантом на республиканские киностудии. И платили хорошие деньги.
Своим отчаянным письмом он добился-таки запуска комедии «Берегите мужчин». Это был его последний фильм. Папа остался им недоволен. Цензоры вырезали двести метров финала и внесли восемнадцать поправок.
Я удивляюсь, сколько же душевных сил и энергии было у отца! Ведь все это время он уже знал, что тяжело и неизлечимо болен. Началось с ерунды: слабость, одышка. Пошел к врачу. Оказалось, миелофиброз — заболевание костного мозга, из-за которого нарушается выработка клеток крови. При острой форме человек может сгореть за год. А у папы была хроническая. С ней можно протянуть и лет пятнадцать — двадцать, как повезет.
Заболел отец в сорок четыре года. Еще жить да жить. Конечно, он надеялся на лучшее. Хватался за любую соломинку.
С тех пор пошло: травки, пилюльки. Он следовал советам разных целителей, раздобыл книгу по тибетской медицине. Был потрясающе педантичен: все рецепты записывал, вешал на стенку напоминания — что делать, как, когда. Каждое утро начинал с ложечки черной икры, где-то услышал, что она от рака помогает. Ему друг, начальник торгового флота, дарил ее трехлитровыми банками. Появилась другая панацея — вытяжка из хряща акулы. Я ездила с термосом к каким-то лекарям. Они половником зачерпывали лед в бидоне. В этой куче льда хранились ампулы для уколов. Потом отец обвешивал себя с головы до пят медными браслетами и пластинами.
