Виталий не мог смириться с тем, что отец отделался коротким сроком, женился и вполне благополучен. Это он стрелял в него из гарпунного ружья. С тех пор в жизни папы и появился мстительный враг, который, как ему казалось, в любой момент мог нанести удар. Жить в постоянном напряжении тяжело: отсюда страхи отца, его нервозность и срывы.
Съемки «Выстрела в тумане» закончились, и папа надеялся, что теперь ему доверят самостоятельную постановку. Но на комедии «Иностранка» опять пришлось работать в паре, теперь уже с Константином Жуком. Фильм получился неудачным. На отца повесили ярлык «слабый режиссер». Говорили: «У нас в кинематографе и так много серого!»
Начался период долгого простоя. Отец ходил на «Мосфильм», предлагал сценарии.
Ему отказывали, он шел снова и снова. Возвращаясь, ложился на диван лицом к стене. Мог не вставать сутками. Мама, чтобы прокормить семью, вкалывала в Высшей школе КГБ, где преподавала испанский, на две ставки.
Спасательный круг бросил Георгий Данелия — пробил постановку «Джентльменов удачи» и под свою ответственность рекомендовал киноначальству утвердить в качестве постановщика Александра Серого. Помню, как Данелия и Виктория Токарева приходили к нам домой. Папа уводил их на кухню. Они громко хохотали, много курили и спорили, кричали друг на друга, не стесняясь в выражениях. Обсуждали будущий фильм. Данелия делал зарисовки сцен. Мне, девятилетней девчонке, очень нравилось разглядывать эти веселые картинки. А еще запомнился словарь воровского жаргона, который папе выдали в МВД под расписку.
Я заглядывала в него тайком от взрослых. Именно оттуда отец и Данелия черпали блатные словечки. Их потом заменили — не разрешила цензура. А отец вовсе не был знатоком лагерной жизни, не успел ее понюхать как следует за полтора года.
Эпизод у лодочной станции снимали у нас на даче. Бабушка сварила супчик с куриными потрохами. Угостила съемочную группу. Евгений Леонов ел, уговаривая и меня нажимать как следует: «Кушай пупочки, они самые вкусные!» Добрый был дядька.
За сценку, когда герой Леонова спрашивает меня, где лодочная станция, папе спасибо. На втором плане там мелькают еще сын Данелии Коля, которого уже нет в живых, и Наташа, дочка Виктории Токаревой.
Папа еще раз пытался снять меня в другой своей комедии «Ты — мне, я — тебе». Требовалось позвонить в дверь и вручить письмо герою Леонида Куравлева. Я была прыщавым неуклюжим подростком, и началось мучение. «Олечка, скажи три слова и считай, что ты в Голливуде», — умолял на седьмом дубле Леонид Вячеславович Куравлев.
Юморист Григорий Горин — они с папой были авторами сценария, — просматривая отснятый материал, спросил:
— Откуда ты эту дуру выкопал?
— Это моя дочь, — невозмутимо ответил отец.
Сцену с моим участием вырезали. Ну что поделаешь, нет у меня актерских данных. В отца пошла. Он рассказывал, как сам однажды решил сняться в маленькой роли и от страха чуть не потерял сознание.
Папа редко вспоминал о работе над «Джентльменами удачи».
В такие моменты рассказывал только что-нибудь смешное: как кто-то стырил со съемочной площадки кресло, дубленку или как неизвестные съели реквизит — икру, осетрину — и пришлось с боем выписывать закуску снова. Про Данелию вообще не говорил ни слова. А ведь до «Джентльменов...» они дружили. Бывало, и Новый год встречали вместе на нашей даче. Георгий Николаевич приходил с женой Любовью Соколовой и сыном Колей. А потом он резко перестал у нас бывать. Девочкой я, конечно, не задумывалась, с чего бы это. Причину разрыва узнала недавно, обнаружив в архиве копию письма отца в Госкино, написанного им в 1980 году. Он взялся за него в отчаянии: четвертый год сидел без работы и бился за право снять картину «Берегите мужчин».