Много лет упущено. Заглянула однажды на удачу в приемную комиссию Уральского государственного университета. Решила пойти учиться. Выбрала философский факультет.
Выяснилось: вступительные экзамены начинаются через две недели. Постучалась в первый попавшийся кабинет, сказала находившемуся там мужчине:
— Здравствуйте, я по поводу репетитора.
— Ты от Светланы Викторовны?
— Да, — не растерялась я.
— Куда поступаешь?
— На философский.
— По истории я тебя подтяну, а по поводу русского вы уже со Светланой сами.
Понимаю, что никакой Светланы не знаю, но изо всех сил стараюсь оставаться в теме, иначе отправят восвояси. А знаний у меня, как легко предположить, нет, школьные предметы благополучно забыты. Но окунаюсь с головой в подготовку к экзаменам, расплачиваюсь с репетиторами то деньгами, то чаем и сдаю, набираю проходной балл. Когда увидела свою фамилию в списках зачисленных на философский факультет УРГУ, да еще и на бюджетное место, разрыдалась от счастья. Поняла, что наконец-то вырвалась. Своим университетским дипломом горжусь больше, чем студенческим билетом театрального института.
Дальше проще: когда учеба на философском близилась к концу, я точно так же пришла в театральный, уверенности в себе уже прибавилось.
— Можно купить вашу методичку? Собираюсь попробовать поступить к вам на будущий год.
— Поступайте сейчас на заочный. Там учатся актеры, которые не могут получить звание «заслуженных» без диплома. Надо только принести справку, что вы работаете в театре, — сказали в приемной комиссии.
Проще всего мне было пойти в Малый драматический театр «Театрон». Художественный руководитель театра Игорь Турышев сказал: «Справку дам. Поступишь — возьмем тебя в труппу. Не поступишь — приходи работать администратором, нам такие шустрые нужны».
Но я поступила и даже получила бюджетное место — сумела скрыть университетский диплом. Сегодня рада, что так поздно. Поступи я, дура молодая, раньше, растратила бы себя попусту, снималась бы во всем подряд.
Режиссер Федор Чернышев поставил в «Театроне» гоголевскую «Женитьбу» и ввел меня на роль Дуняши. Поначалу выходила на сцену в жестком зажиме: в настоящем театре ведь никогда не работала. Но Чернышева это не пугало, наоборот, он посоветовал из зажима сделать фишку. Правда, вскоре Турышев уволил Чернышева, и, кстати, зря. На постановках Чернышева всегда был аншлаг, актеры любили с ним работать — это очень талантливый современный режиссер. Но у худрука была своя правда: на содержание частного театра нужны были деньги, поэтому «чес» он устраивал недетский: мы постоянно мотались на гастроли, играли на «елках».
Меня тошнило от Алисы из Страны чудес, но делать нечего, изображала ее перед детишками. Когда говорила Турышеву, что не хочу ездить по школам и читать там сказы Бажова, он обычно отвечал: «Послушай, ты, «Крутикова», для начала пожрешь г... как мы, а потом уж кем-то станешь».
Получала в «Театроне» две тысячи рублей в месяц, но нищеты не боялась. Первый год меня вообще распирало от счастья. Мои друзья крутили пальцем у виска: все деньги зашибают, тачки крутые покупают, бизнес развивают, а Троянова какой-то ерундой занимается, зачем ей этот театр?
На втором курсе театрального института в моей группе начались проблемы: однокурсникам не нравилось, что мастер — Вячеслав Иванович Анисимов — Троянову явно выделяет.
