Нельзя! Мне немецкий механик, который проверял состояние машины, так и сказал: «Nicht крутить!»
Мы с Лешей понимающе переглядываемся: как же «безрукий» Гога должен был обрадоваться такой инструкции!
За руль новоявленный автовладелец садится сам и на неоднократные Лешины предложения: «Может, уже я поведу?» — отвечает категорическим отказом. На ночлег останавливаемся в Пскове, в гостинице, где живет труппа какого-то провинциального театра, приехавшего на гастроли. Надо ли говорить, что появление Товстоногова производит впечатление и на персонал отеля, и на постояльцев. Не успеваем помыться-побриться, как раздается стук в дверь. На пороге — молодые актрисы, пришедшие выразить Георгию Александровичу свое восхищение.
Мы с Лешей изо всех сил пытаемся ухаживать за визитерками, но те на нас — ноль внимания. Не отрывают взгляда от Гоги. А он читает им Пушкина, Лермонтова, Пастернака. Женщины Товстоногова обожали.
Мы еще не успели добраться до Ленинграда, а новость о том, что Гога купил «мерседес», уже стала известна всему БДТ. И вот Товстоногов торжественно въезжает на своем серебристом чуде во двор театра. Выходит из машины, закуривает. Идти внутрь не спешит — ждет «зрителей». Наконец из двери служебного входа появляются Басилашвили и Стржельчик. Бросаются к Товстоногову (на машину — ноль внимания):
— Георгий Александрович, как мы рады вас видеть! Ну что, премьера «Мудреца» прошла успешно?
Товстоногов слегка недоумевает:
— Да, все хорошо.
Я маши...
— А кто Мамаева играл?
— Я машину купил...
— А Городулина кто?
— Владик, Олег, вы посмотрите...
— Георгий Александрович, а кто Глумов?
— Да что вы, в конце концов, пристали с этой премьерой! — в сердцах восклицает Товстоногов, и Басилашвили со Стржельчиком, «расколовшись», с хохотом бросаются рассматривать автомобиль.
Однажды Георгий Александрович, не заехав во двор, оставил машину у парадного подъезда театра на Фонтанке и пошел на репетицию. Возвращается и видит, что серебристая эмблема вырвана из капота с корнем. Глаза Гоги наполняются слезами. Гога плачет! Решить проблему берется директор БДТ — он звонит руководству объединения «ЛОМО» и просит выточить новую эмблему. Через пару дней заказ выполнен: в одном из цехов предприятия изготовлены десять точных копий украденной «реликвии», но по-советски! С резьбой! С тех пор, выйдя из машины, Товстоногов выкручивал эмблему и, завернув ее в белоснежный носовой платок, бережно укладывал в карман. Возвращаясь к машине, вынимал платок, аккуратненько разворачивал и вкручивал эмблему на место!
Георгий Александрович и умер за рулем своего любимого «мерседеса»...
Двадцать третьего мая 1989 года в БДТ сдают спектакль «Визит старой дамы».
Завтра у Нателы день рождения, и Гога просит меня:
— После просмотра поедем вместе по магазинам — нужно выбрать Додошке подарок.
— С удовольствием, Георгий Александрович.
Спустя какое-то время в ложу, из которой мы с Лебедевым-младшим смотрим спектакль, тихонько пробирается Натела.
— Рудик, Леша, поговорите с Гогой, он хочет сам вести машину. Полтора года не садился за руль, а сегодня уперся: «Поведу — и все!» — Мама, ну ты же знаешь: если Гога что-то решил — отговаривать бесполезно, — вздыхает Леша.
— Ну, пусть хотя бы водителя с собой возьмет.
Надеюсь, против присутствия Коли он возражать не станет.
— Успокойтесь, Додо, я тоже буду рядом. Мы с Гогой договорились заехать в одно место, — говорю я.
За просмотром последовал худсовет, в ожидании окончания которого бестолково слоняюсь по театру. В какой-то момент меня перехватывает Басилашвили: «Пойдем ко мне, выпьем по чуть-чуть. Все-таки у меня главная роль — надо отметить».
Басик живет рядом с БДТ, вернуться от него в театр — дело пяти минут. Предупреждаю о своей отлучке помощницу Товстоногова Иру Шимбаревич и прошу позвонить, когда худсовет закончится.
