Второго обвиняет в заговоре: дескать, Лебедев, осуществляя разработанный Гогой план, нарочно мучил молодого режиссера на каждой репетиции, вынуждая обратиться к Товстоногову за помощью. И вынудил. По утверждению Розовского, Гога подключился к работе над спектаклем, когда тот был практически готов, и единственная заслуга Георгия Александровича — перенос постановки с Малой сцены на Большую.
Ни Шварц, ни Лебедева давно нет в живых — и это развязывает Розовскому руки. А еще он уверен, что записей товстоноговских репетиций «Истории лошади» не существует! Ведь по мнению Розовского таких репетиций не было! Он и не предполагал, что студенты и аспиранты режиссерского курса Георгия Александровича сидели на каждой репетиции и вели записи в течение двух месяцев, с двадцать третьего сентября по двадцать пятое ноября 1975 года.
В том числе это делали будущий главный режиссер Самарского драмтеатра имени М. Горького Валерий Гришко и Семен Михайлович Лосев, ныне худрук Старооскольского театра для детей и молодежи. И почти одновременно с книгой Розовского в свет выходит второй том издания «Георгий Товстоногов репетирует и учит» с доскональными записями Лосева тех самых «несуществующих» репетиций. Представляю, как досадовал по этому поводу Розовский, прекрасно понимая, что теперь каждый желающий имеет возможность убедиться: именно Товстоногов создал шедевр, за два месяца поставив спектакль заново...
Мучительно решаю: давать книгу Додо или нет? Везу — все равно кто-нибудь подсунет. Главы, в которых речь идет о Гоге, читаем вместе.
Поначалу пытаюсь комментировать, но Натела на мои реплики не реагирует. Краем глаза вижу, как с каждой страницей каменеет ее лицо. Додо набирает номер Егора: «Ты должен уйти от Розовского и снять свою фамилию с афиши! Я дам тебе денег, чтобы ты не брал постановочных у этого иуды!» Егор отказывается. «В таком случае я порываю с тобой все отношения!» — почти кричит Натела.
На следующий день, переступив через данное самому себе обещание, сам звоню Егору: «Розовский опорочил честное имя Георгия Александровича. Ты не можешь оставаться в его театре. Сделай так, как просит Додо. Умоляю тебя. Ты даже не представляешь, что с ней творится... — в ответ молчание. — Неужели не понимаешь: он нарочно пригласил тебя к себе, чтобы после выхода книги использовать в качестве щита! Предполагал, что найдутся люди, которые захотят вступиться за Гогу, а самого Розовского сравнять с землей.
Взяв тебя, он просто подстраховался: дескать, если на меня ополчатся, станут называть лжецом, я кину козырь — а внук-то «оболганного гения» работает у меня в театре!»
Мои слова тоже оказываются тщетными. Егор остался в театре и спустя несколько недель на премьерном показе вышел вместе с Розовским на поклоны. А Натела Александровна и я порвали с Товстоноговым-младшим все отношения.
Спустя несколько недель, в начале декабря 2006 года, «Литературная газета» опубликует мое открытое письмо худруку Театра «У Никитских ворот», которое называлось «Пропала совесть!» Натела Александровна даст интервью газете «Известия». Олег Басилашвили, сыгравший в «Истории лошади» вторую главную роль — князя Серпуховского, выступит по телевидению.
Розовский будет отвечать всем и сразу — со страниц той же «Литературки». В высокомерном, уничижительном по отношению к осмелившимся опровергать его книгу тоне. Да, эффект книга «Дело о конокрадстве» произвела. К Розовскому потянулись журналисты. И каждый в обязательном порядке задавал вопрос:
— Почему вы так долго молчали? Почему книга вышла только сейчас, через семнадцать лет после смерти Товстоногова?
— Неужели непонятно, — изображал изумление автор, — что при жизни Товстоногова мне оставался для публикации только «самиздат», за которым последовал бы единственный вариант: отъезд в Израиль или еще куда подальше...
Затем он начинал цитировать самого себя, точнее, завершающие главу о Товстоногове риторические вопросы: «Для чего, во имя чего вспоминается утекшее время, забытая правда?
