Они обступили меня и стали издеваться. «Толстячка, уродка, черномазая», — неслось со всех сторон. Потом кто-то толкнул в спину, я покачнулась, пытаясь удержаться на ногах, но от следующего удара потеряла равновесие и полетела в яму...
Накануне на этом месте работал экскаватор, там собирались прокладывать теплотрассу. Яму вырыли довольно глубокую. Счастье, что ничего себе не сломала. Мальчишки смеялись, наблюдая за тем, как я ползаю по раскисшей от дождя земле и собираю вывалившиеся из рюкзака вещи, а потом отпустили в мой адрес еще несколько ругательств и ушли.
При них я держалась — не хотела доставлять удовольствия, а теперь заплакала навзрыд: «За что?
Что я им сделала?»
— Неля! Неля! — вдруг закричали сверху. Там стояли девочки из нашего класса. — Мы все видели! Ты не ушиблась?
— Все нормально, — вытирая слезы, ответила я. — Но самой мне не вылезти. Придется звать маму.
— Сейчас за ней сходим, — пообещали они.
Мама меня и вытащила. «Мерзавцы!
Расисты!» — возмущалась она по дороге. Одноклассницы мои рассказали ей, как было дело. Дома я спросила:
— Мам, я и вправду уродка?
— Что за глупости? С чего ты взяла?
— А почему меня обзывают уродкой и всякими плохими словами?
— Да мало ли дураков! Ты красивая и талантливая девочка, но не такая, как все. Тем, кто отличается от других, всегда приходится нелегко. Их дразнят, обзывают. Не расстраивайся. Представь лучше, что у тебя волшебные уши! Они слышат хорошее, а плохое не воспринимают. Какие бы гадости ни говорили, не обращай внимания, и тебя перестанут обижать.
— Ладно, попробую, — вздохнула я. — Тебе говорить легко. А я никогда не буду такой сильной и смелой, как ты...
— Посмотрим, — засмеялась мама.
— Ты же вся в меня...
Мама моя — бунтарка по натуре. В молодости она была у нас в Астрахани одной из активисток движения хиппи. Устраивала демонстрации в защиту прав индейцев и афроамериканцев и поражала воображение обывателей немыслимо смелыми нарядами. Хайратник — знаковую для хиппи ленточку на лбу — носит до сих пор.
У такой девушки, конечно, не могло быть обыкновенного парня и банальной истории любви. Маминым избранником стал мулат Донато Манго — студент Астраханского технологического института рыбной промышленности и хозяйства, приехавший в СССР из Португалии. Он учился на факультете кораблестроения, а мама — в медицинском институте.
Влюбленные сыграли скромную студенческую свадьбу и прожили вместе три года, а потом родилась я. Мама говорит, что всегда мечтала именно о такой дочери — хорошенькой, пухленькой мулаточке. Но я представляю, что шипели ей вслед, когда она выходила со мной гулять!
По тем временам брак с черным был очень смелым поступком. Тем более — для мусульманки. Мама моя — ногайка по национальности, выросла в религиозной семье. Ногайцы — небольшая тюркоязычная народность, родственная татарам. Как ни странно, родня не осуждала маму за любовь к африканцу. Бабушка вообще очень привязалась к зятю. Папа у меня, кстати, не особенно темный, ведь мать у него — испанка. А вот отец — африканец из Гвинеи-Бисау.
Когда я появилась на свет, папа сказал: «Диляра, наша дочка должна носить необычное и красивое имя. Предлагаю два варианта — Орансия или Корнелия. Какое тебе больше нравится?» Орансией зовут его сестру. А Корнелией — тетю из Гвинеи-Бисау. Мама выбрала тетино имя, наверное прикинула, что дочь можно будет называть Нелей — вполне по-нашему.
Папа прожил с нами еще одиннадцать месяцев, а потом окончил институт и уехал на родину. В Астрахани работы для него не нашлось. Да он никогда и не собирался здесь оставаться. Звал маму с собой, но она не захотела ехать в Португалию: «Как я там жить буду? Без друзей, без родных? Языка не знаю, Нелька совсем маленькая. А тут мама поможет, сестры, брат. Нет, ты езжай, а мы пока тут останемся». Через пару лет папа опять предложил маме переехать к нему и она опять отказалась.
