Он был очень коротким. Убедившись, что я все знаю, жена сказала: «Я тебя разлюбила, Саша. Вот что страшно...»
Это был удар наотмашь. Я вскоре ушел и снял квартиру. Не мог ни о чем думать, в голове крутилась одна мысль — вернуть жену. Не знал, как смогу сказать Наташе, что все кончено. Ведь за то время, что мы встречались, я к ней сильно привязался. Да что там привязался — я ее полюбил. Но не представлял своей жизни без Сашеньки и Тани. Узнав об измене жены, я понял, что теряю самое дорогое, и готов был отказаться от Наташи, только бы сохранить семью. Хотя совершенно не понимал, как смогу не видеть Наташу. Заехал к жене:
— Давай все забудем.
— Нет, лучше пожелаем друг другу счастья, потому что теперь у тебя своя жизнь, у меня своя.
— Мы делаем страшную ошибку, — не отступал я.
— А как же Сашка?
— Ты на дочь не кивай, вспомни, что у тебя есть любовница.
— Так нельзя! Хочешь, все брошу? Давай повенчаемся! — в порыве отчаяния предложил я.
— Нет, — сказала Таня. — Это надо было делать раньше. Сейчас мне от тебя ничего не нужно.
Чувствовал, что я назойливый репей, пытающийся уцепиться за ее подол. Абсолютно раздавленный, я покинул квартиру, которая еще совсем недавно была нашим общим домом...
С тех пор прошло два года. Сейчас я уже в порядке, но первые шесть месяцев дались очень трудно.
Я терял семью, и казалось — земля ускользает из-под ног. Ощущал себя жалким, смешным, нелепым. Я и раньше редко видел дочку, но мог хотя бы поцеловать ее спящую, вдохнуть чудесный нежный детский запах. Теперь, тоскуя по Саше, бессонными ночами я стонал, сжав зубы, от невозможности обнять ее, прижать к груди. Литрами пил корвалол, ходил в церковь и к психоаналитику.
«Слушай сердце и не принимай скоропалительных решений», — сказал мне батюшка.
Примерно то же рекомендовал психолог, процитировав китайского философа Лао-цзы: «Если кто-то причинил тебе зло, не мсти. Сядь на берегу реки, и вскоре увидишь, как мимо проплывает труп твоего врага».
Мне посоветовали отрешиться на время от всего и ждать, что будет, куда выведут сердце, душа, любовь. Как долго мне предстояло сидеть на берегу в ожидании? Я не знал. Хорошо было бы спросить Лао-цзы, но он уже умер...
Ситуация возникла безумная: с одной стороны, я полюбил Наташу, а с другой — ревную жену. Как ни странно это звучит, помогла мне тогда Наташа. Я невероятно благодарен ей, что все это время она была рядом.
— Мне кажется, я умираю, — говорил я ей. — Не могу без жены, без своей семьи.
— Саша, у тебя все будет хорошо, — успокаивала Наташа. — Вот увидишь, все наладится.
Она действительно не думала тогда о себе, не знала, вернусь я к Тане или останусь с ней.
Наташа выхаживала меня, искренне желая помочь вновь обрести себя. Она лечила любовью. Стоило Наташе обнять меня, и боль отпускала. Я улыбался, просыпаясь рядом с ней, и лекарства были не нужны. Но стоило нам расстаться, тоска по семье скручивала с новой силой.
Позже я анализировал: что заставляло меня так мучительно переживать разрыв с Таней — любовь или чувство ущемленного мужского самолюбия? Пришел к выводу, что, скорее всего, второе. Постепенно до меня дошел смысл Таниных слов, когда она говорила о том, что у нее своя жизнь. Ей больше не было дела до меня. Я превратился в ее прошлое.
Мучительно было приезжать в нашу квартиру, чтобы повидать Сашеньку. Дочка быстро поняла ситуацию, подружилась с Наташей и стала сама приходить к нам в гости.
С Таней и Маратом она ездила отдыхать. В этом смысле Таня ведет себя идеально, она обеими руками за то, чтобы мы с Сашей встречались. И мой образ в глазах дочери стараниями Тани безупречен.
Первое время Сашенька спрашивала:
— Папа, а когда ты вернешься домой?
— Я люблю маму, обожаю тебя, — отвечал я. — Жизнь — сложная штука, иногда она складывается не так, как мы хотим. Но от того, что мы с мамой врозь, тебе достается не меньше любви, а, по-моему, даже больше.
Прошлым летом я отдыхал в Италии. С Наташей. Все было прекрасно, но где-то через две недели нахлынула тоска. Писал Тане: «Как дела? Как вы там с Сашенькой?» Таня отвечала. И вдруг получаю эсэмэску от нее: «Думаю, ты был лучшим в моей жизни».
Я понял, что у Тани с Маратом не все гладко, и снова стал метаться: а что если получится вернуть семью? Но как же Наташа?
Она сразу почувствовала перемену в моем настроении. Сказала решительно и твердо: «Тебе нужно поехать к Тане. Мне будет плохо, но ты должен разобраться с собой и решить, с кем тебе быть».
Я позвонил жене, предложил попробовать пожить вместе. Она согласилась.
Три дня я провел дома в семье и понял — не срастется. Количество взаимных обид, нежелание услышать друг друга перевесили благие намерения. Мы стали другими. Что-то изменить можно было в первые полгода, а мы опоздали. Московский шоу-бизнес и «желтая» пресса похоронили нашу семью.
